Альтерверс - Анатолий Мухин

У них сложился уютный быт. Они вместе гуляли по Просветлению, читали советскую и зарубежную литературу, иногда ставили в библиотеке старые пластинки на патефоне и танцевали под Утёсова, Козловского, Нечаева, а ещё под одну-единственную пластинку Рэя Чарльза.

Девушка открывалась Матвею всё больше, рассказывала о своём детстве, мечтах, пусть и немного наивных. Со временем Матвей открылся в ответ — настолько, насколько позволила открыться его легенда. Он обманывал девушку, когда рассказывал о своём детстве и планах в Тёмном Городе, но не врал ей в чувствах. Он искренне заваливал Элину комплиментами, восхвалял её черты лица и тела, её милый и добрый характер, её страсть.

В один из дней он познакомился с приятной женщиной чуть за пятьдесят — мамой Элины. Они пили травяной чай, который пролежал в её доме бог знает сколько дней, а может, и лет, смеялись и обсуждали Просветление.

Тем не менее Матвей старался не привязываться к кучерявой девушке. И хоть он каждый день напоминал себе о том, что он на задании, каждую ночь, оказываясь в её объятиях, забывал об этом.

Как-то на закате Матвей, как обычно, накрывал овощи полиэтиленовой плёнкой, поливал картофель, выдёргивал сорняки размером с листья лопуха. За своим уже рутинным занятием он даже не услышал, как Элина подкралась к нему сзади. Она обняла молодого человека и шепнула:

— Ты не представляешь, что сейчас произошло!

— О чём ты? — повернулся к ней Матвей.

— Старший завтра устраивает праздник! Тёплые дни уходят, мы будем просить холода быть к нам благосклонными. Но это не главное. Главное, что на празднике вас объявят жителями Просветления!

— Ого! — улыбнулся Матвей.

— Конечно! Ведь вы с братом так много сделали для нас. И вы — достойные люди. Люди, принявшие путь Просветления. Я так рада! Так рада! Ну что же ты молчишь?! Потерял дар речи?!

— Нет, я…

— Мне надо прихорошиться. Ведь мой мужчина завтра станет…

— Твой? — удивлённо спросил Матвей.

— Мой! — уверенно ответила Элина, топнула ногой и поцеловала его.

Она убежала готовиться к завтрашнему событию, а Матвей отправился навестить своего «брата».

Марченко помогал трём дровосекам. Он вообще помогал всем, кому мог, но именно с ними он сдружился. Первый — Захар, на вид лет шестидесяти с небольшим, вечно отпускающий пошлые шутки в адрес проходящих мимо молоденьких девушек Просветления, был старшим дровосеком и головой отвечал за то, чтобы каждый дом в поселении холодными зимними вечерами был отоплён.

Второй — его сын Рудик, приятный парнишка, постоянно старавшийся впечатлить отца своей работой. И третий — Мирон, здоровый детина с небольшим животом, что в условиях вечного недоедания казалось чудом. Отапливать небольшое поселение оказалось сложной задачей, поэтому каждый вторник, четверг и субботу дровосеки отправлялись в лес спиливать сухие ветки.

— Не желаете ли устроить перекур, товарищи? — задорно крикнул Матвей, увидев дровосеков.

— А что, — поддержал Мирон, — это можно. Егор, дашь нам своих самокруточек?

Марченко улыбнулся и раздал дровосекам по две. Приближающийся к нему Матвей позвал его рукой к себе. Егор предупредил мужиков, что сейчас вернётся, и подошёл к напарнику.

— Ты чего тут? — спросил он.

— Поговорить надо. Элька сказала, что завтра будет праздник. И там…

— Старший объявит нас жителями. Да. Я в курсе. Мужики сказали.

— Думаешь, нормально?

— А что такого? Всё идёт по сценарию. Тебя что-то смущает?

— Нет, просто… Прошло уже столько времени, — Матвей снизил тон, — никто не объявляется из… Ну, ты понял.

— Значит, время ещё не пришло. Сам всё знаешь. Но всё идёт по сценарию. Не бзди.

— Егор! — послышался крик Рудика вдали. — Давай доделаем уже!

— Мне пора. Всему своё время, Матвей. Ты отлично справляешься. Главное — не привязывайся к людям и не забывай, что мы на задании.

— Да помню я, — обиженно сказал Матвей.

— Я так. На всякий случай. Не повторяй моих ошибок.

Матвей ничего не ответил.

— Вот и умничка.

Егор побежал к своим коллегам, Матвей направился в сторону дома. Подходя к воротам поселения, оперативник заметил, как сквозь траву пробилась одна-единственная ветреница. Он подошёл к белому цветку, опустился на колени и аккуратно расчистил траву возле него. Матвею это показалось чудом: среди заражённого леса, в гниющей траве к солнцу пробивается цветок. Хочет жить, несмотря ни на что.

***

Разноцветные ленты украшали столбы и ограждения на небольшой площади в центре Просветления. На образованном полукруге собрались все жители поселения — от мала до велика, — но удобное кресло, походившее на трон, пустовало. Несколько мужчин разожгли костёр, женщины о чём-то сплетничали и хохотали. Матвей стоял в тени, наблюдая за людьми, у которых когда-то отняли альтернативное будущее, но которые радуются их настоящему. Тучный мужчина высокого роста приволок металлическую бочку, за что его встретили овациями. В ней, видимо, тот мутный напиток, которым Старший поил оперативников при первой встрече. Матвей так и не смог понять, из чего поселенцы гнали самогон, а когда спрашивал об этом, в ответ слышал лишь шутки и смешки.

Егор на глаза не попадался — наверное, так же спрятался в тени. Спустя минут пятнадцать народ зашумел громче, приветствуя Старшего. Он аккуратно, опираясь на свою трость и поправляя седую бороду, подошёл к креслу и медленно в него опустился.

— Мои дорогие, — громко, насколько мог, сказал он. — Как же я рад! Сегодня мы отмечаем начало нового этапа. Лето близится к концу, а значит, нас ожидает холодное время. Да, холода в наших краях длятся дольше, чем тёплые дни. Но мы с вами пережили уже не один такой период. Переживём и этот. Товарищи! Мы с вами и правда на верном пути. И то, что к нам присоединились ещё двое, — тому подтверждение. Просветление — это место для каждого, кто изберёт наш путь. Просветление — это последнее место в нашем мире, где людям искренне рады!

Конечно, — подумал Матвей. То-то нас с Марченко в клетку на неделю посадили.

— Просветление, — продолжил Старший, — уже много десятилетий — новая надежда. Двое заблудших искали иное место, но по воле случая оказались у наших ворот. Они прошли