Грань Миров. Меч Равновесия - Павел Владимиров

Флай не любил этих наглых вояк Междуречья. Не один раз ему приходилось откупаться от них, теряя значительную часть товара, когда его кнорр останавливали их военные корабли. Король Междуречья вел себя как морской пират, грабя и требуя дань со всего, что проезжало или проплывало через его владения, и даже отправлял свои корабли охотиться за торговыми судами в открытом море.

Здесь же, в островных водах княжества, их власти не было, и торговцы сами с радостью платили Князю Сандро за их защиту, при этом отношение к торговым людям у Князя было уважительное и плата эта была умеренной и заслуженной. Купцы чувствовали себя защищенными, находясь в портах и водах Островного Княжества, и старались так построить свой маршрут, чтобы не проходить через воды Междуречья и не попасться их триерам в открытом море.

Торговля же товарами с самим Королевством Саймона была возможна только через его придворных купцов, покупавших товары, пользуясь своей монополией максимально дешево, и продающих затем эти же товары жителям королевства втридорога. Большая часть прибыли, при этом, доставалась лично Королю. Как и всегда, платил в конечном счете за всё это безобразие простой и бесправный народ Междуречья.

Входя в гавань, Флай все больше радовался тому, что видел: всюду плавали обломки вражеских боевых триер. В порту он увидел захваченные при абордаже их поврежденные корабли.

Сакура же, сойдя на берег, думал о том, что и в этой далекой стране нет мира и постоянно требуется быть готовым защищаться от внешних врагов. Мир был жесток и очень далек от той красоты и гармонии, которой учил его Учитель.

Проведя большую часть своей жизни в Додзё и никогда не покидая свой горный северный край, всё для него здесь было непривычно и ново.

Первым делом Флай с Сакурой направились в княжескую резиденцию. Каждый капитан корабля, прибыв в порт Марикузы, наносил Князю визит вежливости и оставлял его помощникам обязательную плату за защиту торговли и гостеприимство.

Князь, безусловно, не мог лично принять каждого торгового капитана, но с некоторыми из них у него сложились давние и вполне дружеские отношения. Ратборн – отец Флая – был один из них. И Флай, с малолетства сопровождая отца, бывал у Князя десятки раз.

В тот день Князь был очень занят, и его помощник, быстро уладив все дела, отпустил Флая. А Сакура, ожидая друга во дворе замка, тем временем глаз не мог оторвать от красивой молодой девушки, которая уверенно въехала во двор и, спешившись, поспешила внутрь.

– Бьянка! – воскликнула, выходя ей навстречу, уже немолодая, но очень похожая на неё женщина средних лет. – Я же запрещала тебе выезжать смотреть на этих вражеских пленных! Почему ты опять поступаешь так, как тебе вздумается?

– Мама, – отвечала Бьянка, – что мне может угрожать тут, у нас дома? Да, и папина охрана была всегда рядом со мной.

Во двор замка влетели пятеро всадников, по-видимому, отставших от Бьянки на её прекрасном жеребце.

– Понятно, – сказала Инес, глядя на дочь и на её отставших телохранителей прятавших от Княгини глаза, – всё понятно. Эннио, иди уже тоже в дом, – сказала она и вошла вслед за дочерью внутрь замка.

Эннио – мальчик лет одиннадцати, оставив упражнения с деревянным мечом, послушно пошел за ней и сестрой.

– Ну, что? Засмотрелся на Княжну?! – спросил подошедший Флай. – Она, безусловно, украшение этого острова! И с каждым годом всё хорошеет!

Сакура ничего ему не ответил, но подумал:

“Да, безусловно, она прекрасна!”

.....

Амир не мог насмотреться на свою Адель, теперь уже окончательно его – жену и Императрицу Юга! Как же она была прекрасна! Сейчас, после страсти первой брачной ночи, она стала ещё ближе, ещё роднее и ещё необходимее ему, чем раньше! “Немногим мужчинам достается такая жена”, – подумал он с улыбкой.

Он, и вправду, мог со всем основанием считать себя баловнем судьбы. Вожди его кочевого племени не всегда были так могущественны. Его прадед родился ещё в обычном добротном доме кочевника и провёл детство, сопровождая караваны в бесконечных песках. И только ему – его прадеду – пришла в голову мысль: а почему его племя не владеет своим собственным богатым водой оазисом, почему они вечно снимаются и уходят в бескрайние пески, унося с собой все имущество и терпя лишения. Так испокон веков жили все кочевые племена пустынь и степей на их бескрайнем Юге, и никто из них не задавался этим вопросом!

И вот его прадед повел свой народ в самый лучший, самый богатый оазис пустыни, где берет начало самая великая и полноводная река, и остался там, объявив его своим домом. Это вызвало много недовольства, ведь этот оазис с начала времен был открыт и доступен всем кочевникам, приходящим в него. Много крови было пролито в боях за него, но его предки победили, устояли в борьбе – это место стало их домом навсегда. Здесь теперь расцвел их город-столица Империи Гельдстан.

А его великий дед Кадир пошел ещё дальше своего отца: он дал понять всем кочевым племенам вниз по течению реки, что это именно их племя дает им эту воду. Перегородив русло и пустив воду в пески, он обмелил реку, лишил их воды и жизни. Только через много дней, когда они взмолились, погибая от засухи, и признали его верховенство, река потекла, как и раньше, в своих берегах, снова давая жизнь всему живому.

Пройдя наверх по пескам до огромного моря, его дед основал там город-порт Кадирстан, открыв тем самым их народам ворота во внешний мир и создав затем на полученные от торговли богатства настоящую Империю.

Отец Амира правил недолго: попал в песчаную бурю и погиб вместе со всей их семьей в песках, когда Амиру было всего 13 лет. C тех пор уже 13 лет Амир и сам был Императором – единоличным повелителем пустынь и степей!

Сегодня в пустыне около Гельдстана в честь их свадьбы организовывались традиционные верблюжьи бои; Амир с молодой женой должен был открыть этот турнир, наблюдать за ним и наградить затем его победителей. Почётные гости их свадьбы, конечно, были тоже приглашены туда.

Эта традиция никогда не нарушалась, и каждый вождь кочевого племени привез с собой своего лучшего верблюда, надеясь, что именно его верблюд победит – и тогда слава его племени побежит впереди него!

Выпив утреннего чаю, они с Адель вышли из своих покоев. Его верный Ахмед