Мечников. Том 7. Расцвет медицины - Игорь Алмазов

— Что случилось? — спросил Синицына я. — Почему ты…

Однако последний уточняющий вопрос я так и не задал. Причина тревоги моего коллеги донеслась до моих ушей и ответила на все вопросы.

И породила новые.

Кто-то кричал. Истошные вопли раздавались по всему особняку. Создавалось впечатление, что в пределах дома барона кого-то режут.

— Ты слышишь? — прошептал Синицын.

— Такое трудно не услышать.

— Пожалуйста! Не надо! — кричал неизвестный нам мужчина. — Я больше не выдержу! Обещаю, клянусь во имя Грифона, остановитесь! Я больше не буду воровать, только остановитесь…

— Ты ведь понимаешь, что этот голос доносится не с улицы? — спросил Илья. — Это точно происходит в пределах особняка. Почему тогда стражники до сих пор не остановили этот беспредел?

— Наверное потому, что именно они его и учиняют, — сказал очевидную для меня вещь я. — Каков барон, такие и его подданные.

Вскоре крики закончились. Мы выглянули в окно и увидели, как прислужники Виктора Балашова выбросили на улицу израненного мужчину, который сразу же пополз к выходу из поместья. Всё это выглядело так, будто для них такое обращение с людьми — это нормально.

А раны у мужчины были серьёзные. Его не просто били. Его буквально пытали. Даже с высоты второго этажа я видел, насколько вывернуты его мышцы.

— Сволочи, — стиснул зубы я. — Илья, дай мне тот штырь, который я нашёл в ящиках.

Синицын тут же достал оружие и возбуждённо воскликнул:

— Ну что? Биться будем?

— Нет, — забрав штырь, ответил я, и тут же вонзил его между окон.

Подразумевалось, что в этой комнате они открываются, но похоже, здесь никто не ночевал уже лет десять. Древесина прогнила, раздулась, поэтому без дополнительных усилий распахнуть окно было невозможно.

— Эй… Ты что делаешь? — удивлённо спросил Синицын, когда мне всё же удалось распахнуть окно.

Нашу комнату заполнил прохладный ночной воздух.

— А ты как думаешь? Хочу помочь ему, — честно ответил я.

— Ты же слышал! Это какой-то вор. Скорее всего, стражники просто наказывали преступника.

— По-твоему, так наказывать людей — это нормально? — удивился я.

— Разумеется — нет! — ответил Илья. — Но и рисковать ради него… А вдруг тебя заметят?

— Стой у окна и следи за стражниками, — попросил я. — В этом дворике их уже нет. Если вдруг появятся, дай мне сигнал.

Я забрался на подоконник, свесил ноги, рассчитал расстояние до земли, а затем спрыгнул. Спасибо Владимиру Павлову, который случайно обучил меня этому трюку. Только я знал анатомию опорно-двигательной системы лучше него. Поэтому смог усилить ноги, приземлиться на землю и при этом ничего себе не сломать.

Хотя суставам и позвоночнику было, мягко говоря, неприятно. Всё-таки человеческий организм слабо приспособлен для таких трюков. В конце концов, мы — не кошки, а потомки приматов. Если верить теории Чарльза Дарвина.

Первым делом я подбежал к окровавленному телу бедолаги, схватил его под руки и потащил в кусты.

— Нет, не надо… — пропыхтел он. — Я больше не выдержу. Пожалуйста!

— Тихо! — буркнул я. — Пытать тебя больше никто не будет. Я — лекарь. Спрячемся в кустах, приведу тебя в порядок — и пойдёшь домой.

— У меня… У меня денег нет, господин лекарь, — разрыдался он.

— Да успокойся ты, не возьму я с тебя денег. Можешь считать, что тебе это снится.

На это изувеченный мужчина мне ничего не ответил. Видимо, у него, как и у большинства других людей, не укладывалось в голове, что лекарь может лечить бесплатно.

Повезло, что Виктору Балашову нравятся высокие живые изгороди. Между двумя такими нам удалось скрыться от посторонних глаз, и я сразу же приступил к осмотру тела пострадавшего.

— Господи… — прошептал я.

Да какой же садист с ним это сотворил?

Рёбра сломаны. Суставы раздроблены. Связки порваны, а мышцы ног и вовсе вывернуты наизнанку.

Очевидно, процесс лечения ему придётся перенести с большим трудом. А мне ещё нужно сэкономить часть лекарской маны, чтобы вылечить этого ублюдка Балашова.

Но, думаю, с пятью витками сил мне хватит. Особенно, если я смогу поспать ещё хотя бы пару часов.

— Так, слушай меня внимательно, — велел я. — Тело у тебя в плачевном состоянии. Но я могу его восстановить. Только будет больно. Очень больно. Я облегчу твои страдания, как смогу. Но тебе тоже придётся потрудиться. Один вскрик — и нас обнаружат. Тогда пытки продолжатся. Только я в таком случае стану твоим соседом по камере. Думаю, такая перспектива тебя вряд ли устраивает, верно?

— Я постараюсь сдержаться, господин, — простонал он.

— Как тебя зовут, парень?

— Антип.

— Вот, держи, Антип, — я оторвал один из внутренних карманов своего пальто и протянул ему клочок кожи. — Зажми его зубами. Понимаю, ты уже сегодня настрадался, но, к сожалению, лекарь принёс тебе новые пытки. Только они пойдут на пользу — обещаю.

— Я справлюсь. Обязательно справлюсь, — закивал он.

— Хорошо. Тогда в первую очередь я проведу самые болезненные процедуры, а уже после этого перейду к более лёгким, — подытожил я.

Антип просунул в рот свёрнутый пополам клочок кожи и сжал его зубами.

В первую очередь я направил часть лекарской магии в его опиоидные рецепторы нервной системы, чтобы создать эффект морфия. А уже после этого приступил к работе.

Сначала заставил мышцы сократиться так, чтобы его суставы заняли правильную позицию. Антип издал безмолвный крик, не позволяя себе выпустить ни звука.

— Держись, парень, — поддерживал его я. — Скоро станет лучше.

Осталось только срастить связки и суставы. Антип несколько раз чуть не потерял сознание, но я умудрился закончить самый трудный этап лечения всего за пять минут.

— Всё… — вздохнул я. — Доставай эту тряпку изо рта. Выдохни. Дальше тоже будет не больно-то приятно, но такую боль ты сможешь стерпеть молча.

— Мне уже гораздо легче, господин лекарь, — простонал он. — Как мне вас отблагодарить? У меня ведь совсем ничего за душой нет… Всё отобрал этот ирод проклятый! Что б он сдох — этот Балашов!

— Тихо! — шикнул я, а затем приступил к восстановлению оставшихся повреждений. — За что они так с тобой? Воровал?

— Мне больше