Мечников. Том 8. Луч надежды - Игорь Алмазов

По логике сначала они пройдут через ректора, потом поспрашивают деканов и уже после начнут патрулировать коридоры в поисках кабинетов неугодных им преподавателей. Значит, по моим прикидкам, у меня проверка окажется часов в одиннадцать вечера — не раньше.

Что ж, зато будет время, чтобы подготовить заранее статью о лучевой диагностике. Не могу же я просто создать рентген-аппарат и заявить миру о существовании радиации? Нет уж, для начала нужно описать теорию.

Но не тут-то было. Я даже строчки написать не успел, как в мой кабинет ворвалась группа людей. Два писчих, которые фиксировали всё, что диктует им проверяющий. И сам член комиссии.

Странно… Мне Светлана сказала, что сюда придёт Углов — глава ордена лекарей. Но в мой кабинет вошёл молодой светловолосый мужчина. На Всеволода Валерьевича он явно не тянул. Главе ордена уже за шестьдесят. А этому мужчине не больше тридцати.

— Ну-с, господин Мечников, давайте проверим и вас, — заключил он. — Мне очень давно хотелось с вами пообщаться. Я о вас наслышан. В последнее время в академии и в ордене лекарей только вашу фамилию все и шепчут!

— Прошу прощения, но я с вами незнаком, — произнёс я. — Я, если честно, ожидал увидеть господина Углова. Мне передали, что это он будет заведовать комиссией.

— Да-с, всё верно, — кивнул мужчина. — Интересно, кто это такой болтливый? Мы только что заготовили комиссию, а её состав уже всем известен? Очень странно… Впрочем, не важно! Вы всё правильно поняли. Углов — это я.

Эм… Что-то я не совсем понимаю, к чему он клонит. Я прекрасно помню главу ордена лекарей. Мужчина уже в возрасте, манера общения совсем другая. А это ещё кто?

— Углов Андрей Всеволодович, — опережая мой вопрос, представился он. — Видимо, у вас не самые надёжные источники. Вы ожидали встретить моего отца, я полагаю?

Ах, вот оно что… Поиграли в сломанный телефон, называется. Бронниковой сказали, что к нам придёт Углов, она решила, что речь о главе ордена лекарей, передала эту информацию мне, а я получил уже переваренные данные, которые истине совсем не соответствуют.

— Рад знакомству, Андрей Всеволодович, — кивнул я. — Что ж, я к проверке готов. Какие вам нужны документы? Или, может, хотите задать вопросы?

— И то, и другое, — улыбнулся он. — Меня интересует всё. Вы тут работаете совсем недавно, так что мы решили изучить всю информацию. Скажем так, «прочитать» вас от корки до корки.

Странный тип, этот Андрей Углов. Ведёт себя так, будто пытается меня спровоцировать. Хотя это может быть моей паранойей. Я настолько привык постоянно взаимодействовать с недоброжелателями, что уже каждого человека воспринимаю как врага.

— Мои ассистенты начали изучать ваши документы, а мы пока что с вами поговорим, — заявил Углов и сел напротив меня. — Передайте, пожалуйста, моим коллегам оценочный журнал, описание, содержание дисциплин, учётную документацию об успеваемости. Это нас интересует в первую очередь.

Все эти документы я уже подготовил. К ним вопросов возникнуть не должно. Я строго заполняю каждую строчку. Единственное, что может заинтересовать проверяющих — успеваемость моей группы. Но отболтаться я как-нибудь смогу.

А вот какие вопросы решит задать мне сам Углов — скоро узнаем.

— Даже как-то странно получается, вы не находите? — произнёс он. — Мы с вами работаем в одной академии уже несколько недель, но так до сих пор и не пересеклись ни разу.

— Ничего удивительного, я трачу всё своё свободное время на группу «3В», после чего сразу же ухожу заниматься научной работой, — ответил я.

— Хорошо, что напомнили! Это тоже стоит зафиксировать. Какой научной работой вы сейчас заняты? — спросил Углов.

— Вообще-то, я не могу рассказать вам об этом, Андрей Всеволодович.

— Как это? Вообще-то, если вы не поняли, у нас тут вовсю идёт проверка. Мы должны знать, чем занимаются наши преподаватели, — возмутился он.

— А может, вы в таком случае расскажете мне тайны своей родовой магии? Или сообщите, как снять деньги с вашего счёта? — поинтересовался я.

— Вы на что это намекаете, господин Мечников? — нахмурился Углов.

— На то, что вы лезете не в своё дело. Эти вопросы проверки не касаются. Давайте лучше вернёмся к основной теме. А то я, если честно, очень спешу. Хотелось бы освободиться пораньше, — заявил я.

И тут же почувствовал острый приступ головной боли. Мне чудом удалось скрыть дискомфорт. Но этот знак я очень хорошо понял.

Где-то на территории академии прямо сейчас бродит мой двойник. Раз я почувствовал боль, значит, он примерно в ста метрах от меня. Учитывая размеры здания, он уже внутри учебного корпуса.

А значит, меня всё ещё могут подставить. Если эта группа проверяющих во главе с Андреем Угловым на самом деле действует на стороне избранника Телесфора, они могут запросто заявить, что в глаза меня не видели.

А в это время мой двойник что-нибудь натворит. К примеру, убьёт кого-нибудь из преподавателей. И всё — алиби у меня нет.

Единственный выход, который я могу найти — это заручиться поддержкой ещё одного свидетеля. И, к удивлению Углова, я шарахнул кулаком по стене, что находилась за моей спиной.

— Господин Мечников, вы… Вы что делаете? — вскинул брови он.

— Хочу позвать ещё одного преподавателя, — улыбнулся я. — Он как раз сможет разъяснить, чем мы занимаемся со студентами. Вас ведь наверняка это интересует.

— Нет, погодите, всё, что здесь обсуждается — это конфиденциальная информация.

— Да, но эта информация касается только меня. Значит, я сам могу решить, с кем делиться ей, а с кем — нет.

— Стойте, вы ошибаетесь. В сто двадцать втором пункте пятого раздела ордена лекарей говорится, что комиссия самостоятельно решает, как проводить экспертизу. Вы меня обмануть не сможете. Я знаю законы получше вас, — прищурился Андрей Углов.

В этот момент в мой кабинет заглянул мой сосед по классам — профессор Кастрицын.

— Что такое, господин Мечников? — чуть ли не готовясь к бою, произнёс он. — Вызывали?

— Он вызвал вас по ошибке. Ждите в коридоре и не вмешивайтесь в нашу беседу! — велел Углов.

Но он уже проиграл. Да, Роман Васильевич тут же покинул кабинет, но это теперь ничего не значит.

Он видел, что я нахожусь на своём месте. Что бы ни натворил мой клон,