Похищение Цирцеи - Лив Стоун

Глава V

Пять дней спустя

Вечеринка по поводу рождения ребенка Эллы в самом разгаре. Большой нью-йоркский зал для приемов заполнен гостями как божествами, так и ведьмами. Организация праздника была прерогативой богов, особенно Артемиды. Она богиня охоты, независимая и жестокая, но также покровительница беременных женщин и рожениц. В свою очередь, ведьмы проведут церемонию соединения на Поляне в соответствии с традициями.

Так что Артемида потакала себе с одобрения Эллы. Несмотря на то, что богиня встала на сторону Зевса во время войны, Артемида всегда была близка с Гекатой и ведьмами. Ее любовь к нетронутой природе и образ жизни сближают нас. Богиня живет в окружении тщательно отобранных двенадцати нимф-последовательниц. Они должны быть быстрыми, послушными с ней и непокорными с другими. Последовательницы отказались от парообразной формы, связанной с их природой, чтобы воплотиться в спортивном женском теле. Они выглядят совершенно, одетые в короткие хитоны[1], прочные кожаные сандалии. На их головах повязки, удерживающие волосы, увенчанные серебристыми сияющими полумесяцами. Они выглядят великолепно. Никто не осмеливается встать перед ними, когда они расхаживают по гостиной, окружая хозяйку аурой.

Артемида – устрашающая богиня с длинными белыми волосами и юным лицом. Она носит ослепительно белый короткий хитон, перемещаясь в окружении двух огромных волчиц, которые ни на минуту не покидают ее. Богиня – полная противоположность близнеца Аполлона, у которого идеально загорелое лицо, черные волосы и темные глаза. Он одет в золотистую античную тунику, обмотанную гиматием того же цвета, который ниспадает через плечо. Он держится отдельно. Мало того, что Афина бросает на Аполлона суровые взгляды, он еще и избегает сестры, с которой в давней ссоре из-за нимф.

Прогуливаюсь с Мероэ среди толпы. В качестве украшений Артемида разместила на полу комнатные кипарисы и лесные гирлянды на стенах. Замечаю мать, которая ведет оживленный разговор с Зельдой возле буфета. Они выглядят так, будто проводят дегустацию блюд, предложенных богами. Гора подарков возвышается на столе, переходя на стулья и пол. Они распаковываются по ходу дела. Замечаю «Bespresso», стоящую в углу, но не вижу Зевса или Гермеса. Они отправили подарок, но решили не являться?

– Посмотри на Эллу, – шепчет на ухо Мероэ, указывая на сестру, стоящую поодаль.

Элла, надувшись, замерла, уперев руки в бока, в окружении Эроса, Психеи, Фобоса и Филофросины, восторгающихся ее круглым животком. Наша младшая сестра ослепительна, но, возможно, я преуменьшила давление, которое она испытывает. Боги ждут рождения ребенка с таким же нетерпением, что и мы. А буйные родственники ее мужа, должно быть, совсем не просты.

– Бедняжка.

Ищу глазами Деймоса: он стоит рядом с Афиной, они разговаривают вполголоса. Представляю, что все сложится так, как мы хотим, но одергиваю себя. Я слишком много думаю и тешу себя надеждами. Нужно сдерживать себя.

– Я переписывалась с Кевином, – объявляю сестре, чтобы переключиться на что-нибудь другое. – Мы должны были встретиться, но он так и не пришел.

Мероэ выглядит изумленной.

– Как так? Ты не заметила в его сообщениях ничего, что могло бы это объяснить?

– Нет, он казался заинтересованным. Мы планировали увидеться.

Она сочувственно обнимает меня, но я успокаиваю ее.

– Я разочарована, но это была только первая попытка.

По правде говоря, я почувствовала облегчение. Я знала, что заставляю себя, возможно, по уважительной причине, но это был не выход.

– Рада, что ты, несмотря ни на что, чувствуешь себя хорошо. А теперь можем посмеяться над фотографией, которую Элла вставила в рамку.

Она ведет в другой конец гостиной, и мы оказываемся перед знакомой фотографией пары.

– Кажется, она использовала ее для рождественской открытки.

– Да! Она напечатала целый тираж, чтобы выставить ее на всеобщее обозрение.

Деймос, светловолосый гигант с разноцветными глазами, склонился над Эллой. На нем рождественский свитер с чередующимися полосками сердечек и звездочек. Или снежинок, мы так и не разобрались. Элла никогда не вязала спицами. Она обнаружила очень полезное и все же ненадежное применение магии. Пользуется этим, чтобы создавать вещи, которые могут пригодиться. Вязание стало ее страстью. Разумеется, за счет Деймоса.

Улыбающаяся Элла с красными щеками стоит перед мужем, сложив руки на животе. Ее платье тоже выглядит так, будто сделано вручную, с вышитыми елками по краю и тремя большими «хо-хо-хо!» посередине, немного выпирающими из-за пятимесячного беременного живота. На ее голове повязка с четырьмя яркими звездами. Полный комплект!

– Я восхищаюсь Деймосом. Чувствую, как его взгляд кричит: «За что мне все это?»

Смеюсь, соглашаясь.

– А Элла восклицает: «Я люблю Рождество, жизнь и печенье!»

Мы смеемся, испытывая прилив нежности к сестре.

– Что вас так развеселило? – бурчит голос позади нас.

Одновременно поворачиваемся. Спадающие каскадом рыжие волосы и длинное изумрудное платье делают Эллу великолепной. С другой стороны, нельзя быть уверенной в ее психологическом состоянии.

– Ничего, Тыковка. Как себя чувствуешь?

Она морщится, поглаживая живот.

– Не могу дождаться, когда родится Медея. Она уже несколько дней играет с моим мочевым пузырем.

Элла часто ворчит с тех пор, как забеременела. Судя по всему, ситуация ее не устраивает. Она заверила нас, что ребенок желанный, но, похоже, ей не нравится состояние беременности. Как бы то ни было, беременность не всегда этап, полный счастья.

– Кто купил «Bespresso»? – продолжает она. – Я надеялась, что никто ее не купит. Деймос добавил ее в список, хотя это абсолютно бесполезная машина.

Окидываю взглядом комнату и замечаю Гермеса в вечном костюме-тройке, на этот раз сером. К нему подходит Деймос, и они рассматривают стоящее перед ними устройство.

– Виновный как раз здесь, – сообщаю я.

– Грр, ненавижу его, – бормочет Элла.

Я начинаю нервничать.

– Гермеса или Деймоса?

– Гермеса. Деймос, он…

Она замолкает. Мы с Мероэ обмениваемся обеспокоенными взглядами.

– Он прекрасен… за исключением желания купить «Bespresso», – лепечет она сквозь слезы.

Мы отводим Эллу в угол гостиной, чтобы никто не видел, как она плачет. Ее усталость не всем очевидна.

– С тобой все в порядке? – спрашивает Мероэ, поглаживая спину сестры.

Элла шмыгает носом и икает, прежде чем кивает.

– Да, да. Это все гормоны…

– Но не только они, – догадываюсь я.

Элла давится слезами, пытаясь взять себя в руки.

– Я больше не могу выносить внимание ко мне и ребенку.

Мероэ обнимает ее, и я приближаюсь к ним, раздраженная. Элле нужно спокойствие и внимание, а она оказалась в центре истории о союзе и слухах. Мне хочется щелкнуть пальцами и прогнать гостей, чтобы успокоить ее. Может быть, Деймос не лгал, и забота о дочери – истинная причина, по которой