Портальщик. Бытовой факультет. - Михаил Антонов

молодой человек манера общения. А если сопоставить его с необычным именем… можно сделать определенные выводы. Что касается старейшины… Он обладает зачатками магии разума и имеет способность видеть предрасположенность человека к той или иной магической способности. Вот он и разглядел в тебе дар к магии пространства. А так как наша Империя Аэндор очень нуждается в магах, люди, нашедшие и определившие одаренных, имеют право на вознаграждение. Если же эти одаренные еще и «инициированные» — то есть проявили свой дар — вознаграждение удваивается. Исходя из чего, действия старейшины Горхана имели сугубо практический характер. Он намеренно вводил тебя в стрессовые ситуации, при которых твои способности могли ярко проявиться. Причем, что ценно, на моих глазах. Я бы даже сказал, он искусный психолог. И действовал, разумеется, в собственных корыстных интересах, и ничего более.

Я слушал, и у меня в голове, наконец, все встало на свои места. Пытки, унижения, постоянный страх… Все это было не просто жестокостью. Это была холодная, расчетливая дрессировка.

—Сейчас, когда вы мне это рассказываете, я понимаю подоплеку, — медленно проговорил я. — Но что со мной будет дальше?

— Дальше, молодой человек, вы будете обучаться в Имперской Академии магии. И так как, скорее всего, вы не сможете доказать свое благородное происхождение — уверен, ни документов, ни иных свидетельств у вас нет — вы будете зачислены на факультет бытовой магии. И это, отмечу, достаточно неплохая участь для вас. По крайней мере, куда лучше, чем прозябать в той деревне, где вы были найдены.

Факультет бытовой магии. Звучало не так эпично, как хотелось бы. Но Кассиан был прав. Это в тысячу раз лучше, чем таскать навоз и быть живой мишенью для трости Горхана. Я выглянул в окошко повозки. Лес расступался, открывая дорогу в неизвестное, но уже не такое мрачное будущее. У меня было имя, пусть и чужое, но сильное тело и странная способность, которую только предстояло понять.

Отъехав от деревни а, мы вскоре свернули на более наезженную дорогу, и уже к полудню следующего дня показалась другая деревня. Процедура повторилась с поразительной точностью, словно я наблюдал один и тот же ритуал. Кассиан восседал за своим складным столиком, жители по очереди подходили и выкладывали свою дань — шкурки, тусклые монетки, плетеные изделия. Я стоял поодаль, чувствуя на себе любопытные, но лишенные той злобной искры взгляды. Здесь не было ни своего Горхана, ни, как выяснилось, одаренных. Собрав налоги, Кассиан кивнул, и мы, не задерживаясь, двинулись дальше.

Однако, отъехав от деревни на приличное расстояние, повозка неожиданно свернула с дороги на живописную полянку у небольшого ручья и остановилась. Слуга, молчаливый и проворный, моментально установил тот самый столик, но на этот раз накрыл его скатертью и разложил припасы. Пахло копченым мясом, свежим хлебом и какими-то незнакомыми, но аппетитными специями.

— Составите мне компанию, Андрей? — вежливо, но тоном, не терпящим возражений, произнес Кассиан.

Это был не приказ рабу, а приглашение. Пусть и с оттенком снисхождения. Я кивнул, стараясь сохранять достоинство, и занял место напротив.

То, что последовало дальше, стало для меня настоящим шоком. Первый за долгие недели кусок мягкого, душистого хлеба. Первый ломоть сочного, копченого мяса, таявшего во рту. Я ел, стараясь сдерживать себя, но, кажется, Кассиан видел, с каким животным наслаждением я поглощаю пищу. Он не подавал вида, невозмутимо беседуя о дороге и погоде.

Затем слуга поставил перед нами два серебряных бокала и налил из темной стеклянной бутылки густое, рубинового цвета вино. Я осторожно пригубил. На вкус оно было терпким, сложным, с послевкусием лесных ягод и дуба. Это был восхитительный напиток. Он согревал изнутри, разливаясь по телу приятной тяжестью и смывая остатки нервного напряжения.

Я чувствовал себя... изумительно. Чистая одежда, сытый желудок, легкий хмель в голове и осознание, что самый страшный этап моего мытарства, похоже, позади. Это было лучшее ощущение с того самого момента, как я очнулся на лесной тропинке.

Слуга и кучер ели отдельно, у ручья, и в их взглядах, брошенных в мою сторону, я не видел ни зависти, ни злобы — лишь привычную почтительность к господину и его спутнику.

Погрузившись обратно в повозку, я откинулся на мягкую спинку. Мерное покачивание, сытость и усталость сделали свое дело. Дорога превратилась в размытую полосу за окном, голос Кассиана стал далеким гулом. Впервые за долгое время я не видел во сне ударов трости, зловония свинарника или насмехающегося лица Горхана. Я уснул глубоким, сладким, безмятежным сном, укачиваемый надеждой на то, что впереди может быть что-то большее, чем просто выживание.

Я проснулся от того, что повозка замедлила ход. Кассиан сидел напротив, тоже, кажется, задремав, его обычно собранное лицо сейчас выглядело усталым и смягченным. Мне так хотелось расспросить его обо всем: о столице, об Академии, о том, как вообще устроена эта Империя Аэндор. Но будить его не стал. Судя по всему, его работа отнимала немало сил.

Делать было нечего, и я уткнулся в окно. Пейзажи за его пределами медленно менялись. Густые леса поредели, сменившись возделанными полями и пастбищами. Вскоре показались и первые одинокие хутора, а затем и целая лента дороги, заполненная людьми: селяне с телегами, погонщики с отарами овец, странствующие ремесленники с котомками за спиной.

Вскоре слуга, сидевший рядом со мной, тихо тронул Кассиана за плечо.

—Ваша милость, подъезжаем к Велениру.

Кассиан мгновенно проснулся, его взгляд снова стал острым и внимательным. Он потянулся, разминая шею, и затем обратился ко мне, понизив голос, словно делясь большим секретом.

— Андрей, слушай и запоминай. В городах тебе не стоит пользоваться полным именем. Двойные, а уж тем более тройные имена — привилегия дворян. Без документов, подтверждающих твое происхождение, это может привлечь… ненужное внимание. Как со стороны дворян, жаждущих найти уязвимую мишень, так и со стороны простолюдинов, которые возненавидят тебя за саму попытку казаться выше. Зови себя просто Андрей. Это безопаснее.

Я кивнул, понимая логику. В этом мире, выходило, имя могло быть как защитой, так и приговором.

— И еще, — продолжал Кассиан, — пока я буду заниматься своими делами, тебе не стоит покидать повозку. Люди знают, что кроме меня и моего слуги, в этом транспорте может ехать только одна категория пассажиров — «одаренные», найденные для Академии. А такой товар… ценен. Неосмотрительного парня могут просто украсть и продать какому-нибудь дворянину в личную службу или на потеху. А уж новый хозяин может распорядиться тобой как угодно. Думаю, ты насмотрелся в