Волокита - Артём Соболь

— Охренеть, сколько харизмы, — продолжая снимать выдыхает Люба. — Как актёр. Движения, голос, повороты, как будто репетировал.

— Жигунов обмочился! — снимая пытающегося встать Тимофея кричит Тимирязев. — А-ха-ха!

— Точно! — кричат из толпы. — Обмочился. Волокита! Ну ты выдал. Это как хлестать надо было?

— Не снимайте, — хрипит Тимофей. — Хватит. Не надо.

От такого интерес к Славе быстро проходит. Все смеясь окружают Жигунова... Волокита улыбаясь забирает своих, пытается уйти...

— Хорошая работа, — кивает ему Ракитский идёт и тянет руку. — Волокита, а ты не такое ничтожество...

Ракитский вместо рукопожатия, получает удар в нос. Мешком падает, пытается изобразить потерю сознания.

— Проститутка, — плюёт на него Слава. — Не смей ко мне культяпки свои тянуть. Я с жертвами инцеста за руку не здороваюсь.

— А...

— Вероника, помолчи. К тебе это не относится, — шипит на Нику Люба. — Пошли...

****

Час спустя. Славик.

Сижу в кабинете отца. Курю и потягиваю сладкое вино. Ерофей, округлив глаза смотрит видео на телефоне Мирославы. У неё руки от волнения не тряслись, качество лучше.

При просмотре Ерофей, сжимает кулаки, стискивает зубы. Рычит как медведь по весне. Когда дело доходит до унижения, выкатывает глаза и наклоняет голову на бок. Когда Жигунов просит пощады, Ерофей начинает смеяться. А когда целую Нику...

— Молодец, сын, — откладывая телефон в сторону одобрительно кивает Ерофей. — Хотя... Есть в тебе какие-то бандитские наклонности. Одним словом — ухарь.

— Мне нравится. Значительно лучше чем травоядное.

— Тут не поспоришь. Однако, теперь нам светят проблемы. Нет, я к этому готов. Но готов ли ты, Слава? Хотя, чего это я? Конечно готов, по глазам вижу.

— Скажи, папа, только честно. Если бы не Святая, ты бы одобрил мои отношения с Никой?

— Трудный вопрос. Очень трудный. Здесь надо спрашивать не о том повлияла Святая или нет, а о том отрёкся бы ты от Ники? Ты же не отступишь. У тебя это на лице красными чернилами написано. Да, одобрил бы, но не сразу. Знаешь, я горд. Ты из нюни и тюти в такого воина превратился.

— Спасибо. Пап, а ты жениться не собираешься?

— Может и собираюсь, а может и нет. Глядя на тебя, Слава, дабы не отставать, подумываю. Не стар ещё. Но... Память о жёнах ещё свежа. И больно мне от этого. Может потом...

— Как они погибли? Пап, понимаю, больно. Но....

— Первая жена, Оксана Дмитриевна. Пять лет назад, как только сюда приехали, слегла с воспалением лёгких, да так и не оправилась. Брат твой старший, тогда моя надежда и опора... Арсений, запил. Мать любил. С моста в реку пьяным свалился. Застудился сильно, заболел. Тоже не смог... После него сестра твоя, Евгения, с инфекцией свалилась... Мария, вторая сестра, руки на себя наложила, горя не вынесла. Вторая жена. Татьяна Михайловна. С лестницы упала, да шею себе сломала. Сыновья её, братья твои, Дмитрий и Алексей, один с лошади упал, долго болел и умер. Второй у портала погиб. Растерялся, замешкался, демоны его в портал унесли. Софья Владимировна, твоя мама и Александр, старший по крови брат твой. Мама от инфекции, заражение крови... А брат... Я сам не знаю. Пришёл утром к нему, а он не дышит. Сердце во сне остановилось. Он мне давно на кошмары жаловался. А я... Славка, один ты у меня. Нет больше никого.

— Пап, всё хорошо, — подходя к отцу и обнимая киваю. — Я тебя не брошу.

Слишком всё... Слишком. Почему ни у кого подозрений нет? Тут же дураку понятно что правящую ветвь вытравили. Вытравили