Отцовские земли - Наиль Эдуардович Выборнов

– Вина хочешь? – спросил я.

– Можно, – ответил тот.

Я отошел к сундуку, достал из него меха, наполненные рейнским вином, налил немного в глиняную кружку и подошел к перебежчику. Если бы он хотел напасть, то это был бы самый подходящий момент, правда, тогда я разбил бы ему кружку об голову, и этим бы все закончилось. Но нет, он даже не дернулся, взял кружку вина и сделал глоток.

Скоро вернулся и Слава, принес миску с кашей, которую передал перебежчику. Тот принялся есть холодную кашу и уполовинил содержимое миски за несколько мгновений.

– Рассказывай, о чем предупредить меня хотел.

– Люди наместника на вылазку идти собрались, – сказал он, съел еще одну ложку и продолжил. – Они собираются камнеметы ваши сжечь. Вы ведь почти построили их, значит, скоро стены ломать начнете. А там и до того, чтобы город взять недалеко. Вот наместник и решил пойти на вылазку. Всей силой ударят, вас отбросить собираются от площадки, где камнеметы, а их сжечь.

Честно говоря, поверил я сразу, камнеметы – не просто оружие, это ключ к городу. По крайней мере, к внешней его части. И если их сожгут, это даст осажденным лишнее время. Возможно, что даже месяцы, потому что подвезти новое дерево мы сможем только когда земля подмерзнет и затвердеет. Людей у него достаточно, и я удивлен, почему он не сделал этого раньше.

– И когда они собираются идти на вылазку, днем или ночью? – спросил я. – И как скоро?

– Ночью, конечно, – ответил приказчик. – Через день, может быть, через два, как соберутся. Как боярину на совете об этом сказали, он сразу же мне приказал перебраться через стену и тебе об этом доложить, князь.

– А почему тебя отправили? – спросил боярин Лука. – Почему Фома не отправил кого-нибудь из своих дружинников, не воина?

– Так я старый, меня не жалко, – спокойно проговорил приказчик. – Он мне кинжал еще дал, но твои его отобрали. Сказал, если поймают, зарезаться самому, но ничего не рассказать. Поймали, но не те, кто внутри города, а твои. А я ведь к тебе и шел.

– Ты о том, что в городе знаешь? – задал я следующий вопрос. – Про оборону, про настроения среди горожан?

– Спрашивай, князь, все, о чем знаю, отвечу, – ответил Афанасий. – Все, как есть расскажу.

– Сколько воинов сейчас в крепости? – тут же спросил я.

– Четыре сотни и восемнадцать, – сказал приказчик и тут же принялся наворачивать остатки каши, как будто боялся, что ее у него отберут. – Из них двадцать три – это люди моего боярина. Они драться против тебя не будут, готовы на твою сторону встать.

– А ворота нам они открыть сумеют? – спросил боярин Лука.

– Нет, – покачал головой Афанасий. – Не откроют. Ворота хорошо охраняют, наместник боярам не доверяет. Умирать-то в бою никому особо не хочется, вот многие и думают, что если на твою сторону перейдут, а ты их вознаградишь. Но в открытую, конечно, никто в этом не признается.

– И много таких? – спросил я.

– А кто их знает, – пожал плечами приказчик. – Договориться между собой они не могут, боятся, что кто-нибудь наместнику доложит. Иначе действительно давно ворота бы открыли. Да и нужно же договориться перед этим, сигнал какой-нибудь подать, чтобы они ворота открыли, а вы в этот момент ударили и в город вошли. А не получится. Я обратно вернуться не смогу.

Честно признал, что не сможет. Значит, будет при войске жить, куда ему еще деваться. И на этот раз это лишний рот, потому что никакой пользы приказчик моей дружине принести не сможет. Драться он не умеет, это и так понятно, а для решения других вопросов у меня есть более подходящие люди.

– Люди что думают? – задал я следующий вопрос. – Не дружинные, а обычные горожане?

– Боятся, будут наместнику помогать, – ответил Афанасий. – Им рассказали, будто ты Орел разграбил. Это же неправда?

– Конечно неправда, – заявил боярин Лука. – Зачем Олегу свой же город грабить? Слухи распускает наместник, потому что хочет, чтобы горожане на его стороне остались. Но это ложь.

– А дружинники, которые из Орла приехали, говорили…

– Что им велели, то и говорили, – с какой-то грустью заметил я. – Если бы я вздумал город разграбить, то никого из вражеской дружины не отпустил бы, уж будь уверен. Мы думали, что они страху нагонят у курских, и хоть часть дружины на мою сторону перейдет, но нет, наместник умнее оказался. Ладно. Значит, ворота нам не откроют ни люди твоего боярина, ни горожане. Город брать придется. А еще и вылазка будет.

– А про боярича Никиту ничего не говорили? – вдруг спросил боярин Лука. – Его недели три назад захватили, когда мы в город пробраться пытались.

– Не говорили, – покачал головой Афанасий. – Про дружинника вашего захваченного знаю, он в тюрьме сидит. Ну и шуму же вы наделали, когда в город полезли, наместник думал, что туда несколько групп вошло, и что вы попытаетесь ворота отбить. Потом несколько дней еще ваших искали, думали, что внутри есть, но никого не нашли.

– Еще бы не нашли, никого же не было, – вздохнул я.

– Как это не говорили про боярича? – перебил меня Лука Филиппович. – А про того пленного дружинника, что? Он не представился что ли?

– Как он представлялся, этого я не знаю, – ответил Афанасий. – Знаю только, что в тюрьме сидит, и что все у него нормально настолько, насколько при этом возможно. Не убили его. Думаю, наместник надеется его на кого-нибудь обменять, или еще что-то такое придумать, но точно-то знать не могу, сами понимаете.

– Хорошо, – я вздохнул. – Не представился Никита. Как его не узнал-то никто в таком случае, наверняка ведь допрашивали…

– Так кто его узнать-то мог? – спросил у меня Лука Филиппович. – Если ты про описание то, что раньше ходило, так ему два года, Никита изменился. А в лицо его из курских бояр мало кто знал, мы ведь орловские. Меня, да, почти все знают, я в походах общих участвовал, а Никиты-то тогда и на свете не было.

– Думаю, это к лучшему, что не узнали, – ответил я. – И, надеюсь, что он не стал геройствовать и все, что знает, им рассказал. Тогда и увечить не станут. А навредить нам все равно не смогут, мы ведь лагерь перестроили уже, так что…

– А больше ничего твой боярин рассказать не хотел? – снова повернулся боярин Лука к