Отражение зверя - Галина Дмитриевна Гончарова

дела вникать надо, а она, считай, ни о чем понятия не имеет! Как хорошее мыло сварить? Как ланолин с шерсти удалить, как с самой шерстью обходиться, как нитки тонкие делать – красить – хранить…

Эсси целый день моталась хвостиком за свекровью и терпеливо училась. А матушка Ри, не проявляя раздражения или нетерпения, показывала, учила и разъясняла. Она отлично понимала, что может потерять сына, а может и приобрести дочь. Хорошую дочь, умненькую, которая готова идти навстречу… она и раньше к Эсси приглядывалась, пока та неподалеку жила. И сейчас еще посмотрела… хорошая девочка.

И сына ее любит.

Может, там и расчет есть, ну так и сын тоже не одной любовью сыт, приданое Эсмеральде выделили хорошее. Лучший брак, это тот, где любовь с расчетом повенчались.

Так что Ри принялась уверенно привязывать невестку к себе, а там и к сыну, и к дому… чего с ней ссориться-то? Девочка хочет дружить, ну так и будем! Ри хотела до смерти в своем доме жить, в тепле и уюте, а кто ее досматривать будет, если что? То-то же, невестка…

Так и пошли друг навстречу другу, мелкими шажками, приглядываясь и осторожничая, но это еще когда было! А сейчас уж и сплетничают вовсю, и Эсси свекровь называет матушкой, не кривя душой, и свекровь ее доченькой зовет, и за невестку сожрет любого. Да и Эсси радовалась.

Когда мир да лад в доме, разве плохо? А сейчас еще и дети пойдут, им с матушкой вдвоем справляться придется, слуги-то понятно, но ведь им не все доверишь. Да и Эсси хотела с детьми возиться, любить, на руках носить…

Пока у нее только третий месяц, и матушка уверяет, что будет мальчик. И живот-то у нее огурчиком, и на солененькое бедняжку Эсси тянет, и носит она легко… точно, по всем приметам мальчик!

Но если девочка – так что же?

Значит, будут любить девочку! А потом и мальчика родят, и лучше несколько и мальчиков, и девочек! Вот и счастье-то будет!

Хотя счастье и так было в этом доме.

Свернулось большой пестрой кошкой у камина, вылизывало лапу и делало вид, что клубок – это большая мышь. Вот сейчас кошка пойдет и убьет его! И принесет хозяйке! Пусть та скушает!

И женщины смеялись, и переглядывались.

Им было тепло, спокойно и уютно.

Было, пока в дверь не постучал королевский гонец.

– Эрре Эсмеральде Орвален! Лично, в руки!

Эсси так и побледнела.

Матушка Ри только на ее лицо глянула и тут же поняла – нечисто дело. А коли так…

– Рик, Линок, скорее сюда, лентяи! Живо, нашего гостя в комнату, пусть отдохнет, да помогите ему раздеться, небось, вы, эрр…

– Исс…

– Неважно, вы, исс, с дороги, наверняка замерзли, так что горячую ванну, да вина с пряностями и вкусный горячий ужин! Не откажите?

Гонец посмотрел на матушку прямо-таки влюбленными глазами! А что! При дворе вот этих самых, которые красотки – хоть дорогу ими мости, а чтобы вот такая умная женщина, да понимала, что мужчине нужно… это ж РЕДКОСТЬ! Почище бриллианта величиной с кулак!

Так что слуги засуетились вокруг исса, а матушка Ри вернулась к невестке.

– Эсси, дочка, что случилось?

Эсси молча протянула ей вскрытое и уже прочитанное письмо и спрятала лицо в ладонях.

– Не хочу! Не буду! Пусть хоть казнят, не поеду!!!

Матушка Ри взяла у нее из рук пергамент.

Кузиночка, Эсси!

Хватит прохлаждаться в своем захолустье, возвращайся ко двору! Мне без тебя скучно, а Иоанн готов сделать тебя моей фрейлиной! Так и быть!

Жду тебя как можно скорее!

Ее величество Диана!

Если чего и не хватало матушке Ри, чтобы вскипеть, так это вот такого мерзкого письмишка!

– Ах ты ж…

Слово, которое она использовала, не для королевы годилось, а для дешевого борделя, но Диана его вполне себе заслужила.

Эсси закивала, полностью подтверждая определение.

– Она… я не хочу обратно! – стоном вырвалось у нее. – Не хочу!!!

Матушка Ри посмотрела на письмо. Перевернула его другой стороной.

Эрра Орвален!

Деньги на Ваш проезд и проживание находятся у гонца, место фрейлины Ваше. Постарайтесь прибыть в течение месяца.

Е. В. Иоанн.

Печать.

Понятно, не сам писал, секретарь, но ведь Эсси-то с того не легче! Ей не хочется туда ехать, и вообще, она беременна… ага!

– Эсси, дочка, так ты не можешь ехать.

– П-почему?

– Ты в тягости.

Эсси посмотрела на свой маленький пока еще животик. Такой незаметный… но в нем уже живет их с Питером дитя. Совсем еще малыш…

– Д-да… только Диану это не остановит.

– Дочка, наш лекарь еще у меня роды принимал. Я его сегодня сюда и вызову, пока этот гонец спит. Против заключения, подписанного аж тремя лекарями, пойти сложно. Тут и король первый откажется… не можешь ты ехать! Ты себя плохо чувствуешь!

– Да?

Эсси себя чувствовала на редкость хорошо, но не спорить же со свекровью?

– Конечно! Мне виднее!

Эсси выдохнула.

– Да, матушка.

– Вот, так и отвечай, а остальное я все устрою. Поняла?

– Да, матушка.

Старшая эрра Орвален довольно улыбнулась.

Что там гонец видел? Двух женщин, пару минут, да в свете свечей. А до завтра… мел есть, сажа есть… полежит Эсси чуточку в постели, ничего страшного. Зато картинка красивая будет. И лекарь подпишет, что она скажет…

Какие-такие поездки в столицу для беременной женщины?

Полгода до родов, а потом еще полгода восстанавливаться, не меньше. А там и еще раз забеременеть можно! И никто ничего не скажет, здоровье же…

И свекровь принялась за выполнение своего плана.

Так что назавтра гонец увидел и бледную, как смерть, женщину, которую куда-то тащить просто нельзя, и солидного седого лекаря, который объяснял ему то же самое, только в сложных терминах, вроде «нарушения циркуляции в становом хребте», «разлития черной желчи» и «истечения внутренних соков в полость для вынашивания ребенка»…

Какие уж тут поездки?

Но приняли гонца по-королевски, накормили – напоили, с собой гостинцев дали, еще приглашали приезжать, просто так, по-дружески, к родам…

Уезжал он неохотно.

Не потому, что король будет гневаться, нет. Какой уж тут гнев?

Есть вещи, с которыми и король спорить не будет, что ж он, не мужчина, что ли? А просто уезжать не хотелось. Тепло в этом доме, уютно. Хорошо в нем…

И положа руку на сердце, отлично гонец понимал хозяев.

Кому тот двор нужен? От такого дома никуда не тянет. Хорошо тут. Вот.

* * *

Рикардо Марен проложил по карте прямую линию и вздохнул. Вот пессимизм –