Отражение зверя - Галина Дмитриевна Гончарова

А что будет дальше?

Вот доберутся они до места, тогда и ответ будет. А пока – в путь! Только сначала еще по рыбке. И кису потискать…

* * *

Вопреки сказкам, которые рассказывают о королевской тюрьме, там вовсе не холодно, не страшно и камеры есть самые разные. Есть и каменные мешки, наполовину залитые водой. Есть и комфортные апартаменты из шести комнат на верхнем ярусе.

Димас Бустон содержался в чем-то среднем. Маленькое, почти без окон, но достаточно сухое и теплое. Эрр Виталис Эрсон постарался. А то уморишь еще ценного пленника раньше времени! И поиздеваться не успеешь!

В соседней камере и его сынок сидел!

Виталис то приглашал к себе бывшего канцлера, то устраивал ему день в допросной, то забывал про него на какое-то время… хотел еще эрру Бустон привезти, но та гостила в Картене у одной из дочерей и пока возвращаться не собиралась. Не дура.

Это и понятно, сам Эрсон тоже не вернулся бы в такой ситуации.

А сейчас, на зимних праздниках, ему и не до того было. Кому танцульки, а кому отчетность, дипломатическая переписка, королевские дела… да кто бы знал, что у канцлера СТОЛЬКО хлопот! Приятных, но все же утомительных!

И этой возможностью воспользовался кое-кто другой.

– Дим!

– Марк!

Да-да.

Марку Стоуну разрешили увидеться ненадолго с ценным узником. Передать ничего не дадут, но хоть поговорить. Почти без свидетелей.

Тюремщик демонстративно залепил себе уши воском, но мужчин не оставил и наблюдал внимательно. А то так передаст яд, а у него потом проблемы будут. Ни к чему.

Впрочем, мужчины и не собирались травиться.

Марк просто перешел к делу.

– Дим, ты в этом разбираешься лучше. Как тебя можно вытащить?

– Никак, – просто сказал Димас. – Король сам это допустил, так что… Эрсон меня не выпустит.

– Королева?

– Мария, может, и помогла бы. А Диана просто кукла. С сиськами.

– Кто-то из других государей? Саймон, Ханс…

– Может быть, Саймон, если пожелает. Но я даже не знаю, что ему можно посулить за помощь, – задумался Димас. – Я ему был выгоден, но канцлером. А как узник…. Кому до меня какое дело?

– Мне дело есть. И, Дим… про сына ничему не верь, понял?

– Понял. А…

– Сиди, молчи и не раздражай Эрсона. А я отправлюсь в Картен и попробую тебя отсюда достать.

Димас глубоко вздохнул.

– Я не заслуживаю такого друга, как ты, Марк.

Что мог ответить на это настоящий мужчина?

– Молчи, дурак. Я тебе потом морду набью!

* * *

Праздник зимнего солнцеворота отмечался в этом мире широко и громко, примерно как в том, оставленном и уже чуточку забывающемся Марией, отмечался Новый год. И то, как не отметить день, когда солнце с зимы на весну поворачивает?[33]

Здесь считали, что в самую длинную и темную ночь года боги спят, а потому на земле творится всякое недоброе. И чтобы разбудить богов, люди веселились, пекли специальный «солнечный» хлеб, украшали дома, старались провести эту ночь весело и шумно.

Мария не знала, как праздновать, но ради Анны… Тина и Мелисса затеяли украшать дом, все печь, и Мария готова была поддержать любое начинание. Благо тяжело ей не было. Живот был совсем небольшим, беременность проходила легко, ее даже не тошнило… красота, да и только! На что-то и ее змеюшность сгодится!

Гулять они не будут, и шумные праздники устраивать тоже, а вот посидеть всей компанией у камина, поговорить, потом пройтись по берегу и вернуться домой, это можно. Так они и сделали, и были намного счастливее, чем те, кто праздновал этот же праздник в роскошном дворце.

Мария решила, что сейчас самое лучшее, что она может сделать, это родить. А уж дальше будет видно, и что, и куда… будет мальчик – будем думать о возвращении. Триумфальном.

А будет девочка, можно и не дергаться.

Зачем?

Девочкам этот трон даром не нужен, Анна себе уже присмотрела Феликса, ее можно даже не уговаривать. Будет вторая девочка, и ей трон ни к чему. Сколько Мария ни читала в свое время про женщин у власти… вот куда ни ткни, счастливой их судьбу назвать было нельзя. Кто всю жизнь в одиночестве, кого казнили, у кого дети-внуки такие, что их бы врагу задарить, в наказание за особо крупные злодеяния. Нужно нам такое?

Ей – нет. И Анне тоже.

Хоть ты три года кричи про притеснения и шовинизм, факта это не отменит. Женщины и мужчины – разные. У них разные таланты, способности, и они лучше подходят для разных профессий. Понятно, мужчина может быть выдающимся кулинаром, а женщина ловко валить лес и укладывать шпалы. Но лучше до такого не доводить.

Не хочет Анна во власть?

И не надо! Пусть живет долго и счастливо, занимаясь тем, что ей интересно.

Феликс с этим был полностью согласен. Он еще напишет Саймону, он еще попросит инструкции, но… решать все равно будет именно он. За то его король и оценил.

Феликс – не слепое орудие, у него есть свое мнение, характер, он сам решает и сам выбирает пути, ведущие к цели. С ним труднее, сложнее, убить его иногда хочется. Но ведь и результат есть! И лучше, чем у многих других, послушных. Поругается Саймон, да и успокоится. А результат будет.

* * *

Диана танцевала от души.

Сегодня можно!

Сегодня маскарад, сегодня и Иоанн под маской, и она, правда, их очень легко опознать, но это уже другое! Важно-то, что она сегодня может веселиться!

Сегодня даже муж не станет ее ревновать, сегодня так положено! Мария в этот праздник сидела рядом с ним на троне, ну так она и есть селедка вяленая, а Диане хочется танцевать, хочется вести за собой веселый хоровод, хочется… хочется потом вернуться не к Иоанну, а к другому мужчине, который смотрит из-под маски дерзкими синими глазами, улыбается…

Она себе не может этого позволить!

Но танцевать-то можно? И флиртовать, хотя бы раз в году?

И Диана кружилась, легко переходя от одного партнера к другому, пока на долю секунды не оказалась неподалеку от стены. Шаг – и вот она в небольшом алькове.

И прислушивается.

И… ждет?

Да, ждет… секунда, еще одна, и вот занавеска приоткрывается, и в альков проскальзывает нахальная тень в маске, блестя синими глазами.

– Моя королева!

И губы касаются сначала ее руки, а потом жадно – шеи, груди, губ… и Диана задыхается от удовольствия! Наконец-то!

С мужем у нее совсем не так! Никогда так не было!!!

– Аххххх!

Наглые руки