Твое... величество - 3! - Галина Дмитриевна Гончарова

- Пусть поспит… - кивнул и Саймон.

- Я займусь нашим многоуважаемым тейном, - кивнула Предстоятельница. – чтобы не пронюхал, чего не надо. И через полтора часа предлагаю собраться у вас, ваше величество. Надеюсь, вы не против?

Мария развела руками.

- Я тут гостья, так что выпивка и закуска за хозяевами.

Теперь уже улыбнулся и Саймон.

- Сестричка…

- Я наглая? Знаю, но у нас даже вина нет в обозе. Во время нападения одна зверотварь разнесла в хлам телегу с вином! Могу потом стрясти с Ханса, но угощать-то сейчас надо?

- С угощением я помогу, - согласился Предстоятель. – Через полтора часа, ваше величество. А пока…

- Я распоряжусь. Горячая ванна с мятным маслом, ваше величество?

- И горячий травяной отвар с мятой, - мечтательно протянула Мария. – У моей подруги есть травяной сбор. Как раз попробуете, бодрит замечательно!

Предотец кивнул и поднялся на ноги.

- Что ж. Тогда я отправляюсь. Только один вопрос, ваше величество. Последний… насчет второй ипостаси?

Мария хихикнула.

- Есть она у вас, есть. И у матушки есть, и это понятно, заурядные люди на таких должностях не удерживаются. Только вот понравится ли вам паук-птицеед? Здоровущий такой, мохнатый? И понравится ли пресвятой матушке росомаха? Та еще зверушка, если что?

- Мы это обдумаем, - кивнула предстоятельница. – После Конклава.

Мария тоже кивнула.

И правильно.

Авансом она такое раздавать не хотела… да и не в авансе дело! А в том, что оборот отнимает силы, а им сейчас надо все на другое дело бросить. Вот Ханса раскатают на манер блина, тогда можно и о второй ипостаси поговорить.

Глава 21

***

Конклав собирался медленно.

Один за одним входили в зал кардиналы. Мария насмешливо улыбнулась. Кардинал Рентский, увы, покинул этот мир во время нападения. В такую неповоротливую тушу было легко попасть, ну и попали стрелки, и не один раз.

И ведь даже не жалко.

Вот заняли свои места предстоятель и предстоятельница. Если не знать, как они вчера азартно спорили, как ругались и фыркали…

До трех часов ночи проговорили. Мария даже золотые студенческие времена вспомнила, они так перед экзаменами всегда засиживались, а с утра в семь подъем – и вперед!

Да, в те времена она и по два часа спала, а потом была бодра, как три бобра. А сейчас…

А сейчас она бодра, как гюрза! Вторая ипостась – это не просто так. Она меньше устает, быстрее восстанавливается, лучше выглядит… и плодовитость еще… вот это, конечно, зря, Многоликий. Опять недоработка. Надо бы такую полезную способность включать и выключать по желанию, а не плодиться направо и налево.

Хотя что взять с бога? Он мужчина, ему не носить, не рожать, не кормить…

Тейн.

А симпатичный мужчина, и достаточно молодой, ему лет сорок пять – пятьдесят. По местным меркам, это неплохо. Предстоятелю не меньше семидесяти, а предстоятельнице лет шестьдесят – шестьдесят пять. Почтенный возраст.

Мария с ухмылкой подумала, что тейн до него не доживет.

Стало легче и приятнее.

К людям-то он выходит в маске, а на Конклаве она ни к чему, вот и не надел он своего длинноухого. Кстати, гюрза и зайца рассматривает, как дичь. Добычу.

Рикардо коснулся ее левой руки, Саймон правой. А то! Кто бы ее на Конклав одну отпустил? Еще как обернется здесь, да как всех перекусает!

Еще и Рэн Тори хотел с ней увязаться. Не пустили, но шагренец уселся на ступеньки здания, и пообещал, что будет все слушать. И если начнется шум…. Он превратится и крышу на фиг снесет с этого храма! А там пусть разбираются… кто выживет.

С другой стороны…

Марию искренне позабавила мысль, что сейчас сидят тут три змеюки, причем, она еще не самая опасная. Мужчины – оба! – больше ее в несколько раз, а Рикардо еще и ядовитее.

Только вот его это не спасло…

Мария поежилась, и пообещала себе сдерживаться. Она уже не Маша Белкина, она королева, а королевы никому не вырывают бороду, не вцепляются ногтями в лицо, не орут восьмиэтиажным матерком, даже если очень хочется. И лопаты у нее с собой нет!

Это, конечно, зря… в девяностые годы Маша ей соседа-алкаша три километра гнала. Пришла на огород и увидела, что он ее картошку подкапывает… девяностые же! Наполовину с огорода жили, чего она там зарабатывала-то? Крохи еще!

И вообще, ты эту картошку посади, прополи, окучь, жука колорадского собери… почему у нас такое доброе правительство? Зашлите, жук их мать, в Америку ответку? Вкусную и полезную медведку! Пусть, как в Китае, и кушают, и лечатся, нам не жалко ведь для хороших людей? Маша сама мечтала слетать и пару насекомых провезти в кармане! Дальше бы медведка сама разобралась.

Так что соседа, который попытался еще и что-то вякнуть, на тему: брысь, баба, отсюда, не мешай мне, видишь, закусь копаю, Маша гнала даже и с удовольствием. Не прибила, но впредь он Машин огород стороной обходил и вздрагивал. Она ему вслед пообещала, что в следующий раз зароет под картошкой, для повышения питательности. И лопату метнула. И ведь попала же!

Интересно, а тут бы попала?

Зал Конклава был организован по образу и подобию римских амфитеатров, ну, или обычных театров. Сцена-помост, на котором восседают трое, предстоятель, предстоятельница и тейн, первый привилегированный ряд, занятый кардиналами, которые имеют право голоса. Далее ряд для коронованных особ, буде такие решат посетить Конклав. Сейчас там целых трое человек сидят, вся семейка в сборе? Ханс, Фридрих и Дитрих?

Мария прищурилась, скорее, по привычке. Видела она их преотлично.

Что ж, семейное сходство с Вернером есть. Тощие, высокие, белобрысые, Ханс уже седой, остальные блондины, кому-то и симпатичными покажутся. Фридрих – этакий истинный ариец, белокурая бестия, вроде Рикардо, только ее адмирал более теплого и насыщенного окраса. А эти все водянистые, словно краски размылись. Дитрих – оглобля тощая. Если только со временем массу наберет, а Ханс вообще едва держится. И укутан весь, с ног до головы, мерзнет, что ли? Или…

Мария привычно положила руку на алый камень.

Нет, подсказок не было, и голоса с небес тоже, но на миг ей показалось…

- Рик, приглядись. Ханс…