Твое... величество - 3! - Галина Дмитриевна Гончарова

Рикардо вгляделся вдаль.

- Поближе бы подойти. Но может быть. Смотри, какие у него выпуклости на пальцах?

- Где?

- Там, где ногти. Нормальные так выделяться не будут, а вот если когти… ты понимаешь?

Мария понимала. Ханс не снял перчаток, да и не было тут дресс-кода для королей, в чем хочешь, в том и ходи. Но перчатки-то из тонкой выделанной кожи! Тонюсенькие!

Чтобы руками было удобно двигать! И на них же все отлично видно! Марии, конечно. И в районе ногтей там очень характерные выпуклости.

Лишнюю шерсть сбрить можно. А вот когти… где-то ты их подпилишь, а где-то и не получится. Вот они и выпирают.

- Понимаю. Он что – идиот? В такое превратиться по доброй воле?

Мария помнила несчастного лиса… даже если там был опытный образец, все равно – глупо! Мало ли, что пойдет не так! Это ж не двадцать первый век, просто не откачают, не смогут!

- Ханс болен, – Саймон был лучше Марии осведомлен о подводных течениях в Фардании. На шпионов он не скупился никогда, в отличие от того же Иоанна. – Он и корону сыну передал, именно поэтому.

- А, тогда понятно, - кивнула Мария. – Если все равно умирать…

И подумала, если что – она поможет Хансу в этом благородном деле. Яд гюрзы убивает достаточно мучительно, да. Но зато быстро. Лизанда свидетель! Встретится с Хансом лично и подтвердит, аш-шшшши!

***

Третий и четвертый ряды занимали священнослужители, которые могли явиться на Конклав. Хоть ты монах из захолустного монастыря, все равно пустят. А почему нет?

Пятый и шестой для мирян. Конечно, не бесплатно, вход на Конклав – сотня золотом. Так что абы кто не заявится. Своего рода имущественный ценз. И нет, это не абонемент, так каждый раз отстегивать придется. Поэтому два ряда были свободны.

И на седьмом ряду – маленькие ложи. Закрытые.

Есть ли в них кто? Нет никого?

Неизвестно.

Вот, в такой ложе и сидели все трое «змеев особо ядовитых». Ждали.

Предстоятель откашлялся, и встал на ноги.

- Мои возлюбленные братья и сестры…

Десять минут шла общая речевка.

Своего рода «Мир, труд, май, вперед, к победе коммунизма!». Мария даже и не вслушивалась, психологическая накачка во всех мирах одинакова. Все вместе, ко всему хорошему, против всего плохого... ага!

А вот теперь уже и поинтереснее!

- …мне стало известно, что камень Многоликого вновь ожил!

У тейна стало такое выразительное лицо! Не ожидал, что ли? А почему? Конклав, впрочем, тоже не ожидал. Кто вскочил с места, кто замер, кто ахнул, кто просто рот открыл… по залу прокатился круговой волновой шум. Ну и понятно, такое не каждый день услышишь! Постепенно шум стих, и все взгляды обратились на тейна. Тот чуточку неловка выбрался из кресла.

- Да, предстоятель.

- Да? И это все, что вы можете сказать, тейн?

- Дело в том, предстоятель, что больше мне сказать пока нечего. Мы ничего не можем узнать о новых двуипостасных, мы не знаем, кто они, где они… могли бы помочь камни Многоликого, но они были утрачены в незапамятные времена…

- Во времена Данакта, - поправила предстоятельница.

- Да, конечно. Важно, что сейчас их у нас нет. По преданиям, один из камней находится на Шагрене, но те с нами не поделятся. Остальные два камня… мы ищем. Я хотел отчитаться, когда смогу получить какие-то внятные результаты.

- Например, такие?

Предстоятель продолжал добивать и жечь глаголом.

Знак рукой – и в зал вносят носилки с телами.

Да-да, Саймон все отлично организовал, и засыпанные солью, тела полулюдей—полузверей производили впечатление не только запахом, но и видом. Смертями никого тут было не удивить, и зверями тоже. Но вот это сочетание зверя и человека! Это же…

- Боги! - отшатнулся один из священников.

Вот вырвало второго, упал в обморок третий, четвертый, покрепче, наклонился над носилками, изучая. Но был вынужден признать подлинность.

Можно подделать одно чучело. Но столько?

И в таком состоянии?

И… зачем?

Предстоятель молча ждал. Поглядывал на тейна, поигрывал посохом… Мария подозревала, что он им и врезать может. Если что.

Тейн сидел спокойно.

Что, спрятали концы в воду? С другой стороны, посвященных не может быть слишком много, а его может, и правда не удалось бы привязать, если бы не Аруасий. Но паренек оказался полезным, и Предстоятель искренне собирался спровадить его куда подальше. Пусть живет себе, как умеет, ему и денег дадут, храм тоже может быть благодарным.

- Эти существа напали на кортеж его величества Саймона Картенского и ее величества Марии Эрландской.

Дитрих чуточку напрягся. Его отец и дед вообще были абсолютно спокойны.

- Покушение не удалось, - с легким оттенком злорадства заявил Предстоятель.

Вот, теперь дернулись. Не Ханс, нет, но уже и сын, и внук. Ничего, и до тебя, гадина, дело дойдет.

- Ее величество жива, и его величество тоже, и готовы поведать нам нечто важное. Ваше величество, просим?

Мария медленно спустилась в зал.

Они так и решили, что начнут с нее. Рикардо поддерживал ее под локоть, вроде, как для сопровождения, а на самом деле для защиты. Мария и ругаться уже не пыталась.

Да, в этом мире у мужчины есть такое право – защищать сворю женщину. А у женщины есть право быть слабой за его плечом. А если тут попадутся феминистки, их даже лечить не будут. Какое-такое равноправие? Круглого с мягким? Теплого с кислым?

Тьфу, дуры!

Мария спускалась медленно, и наслаждалась каждым возмущенным и восхищенным взглядом. Сегодня она выглядела особенно хорошо. Она выбрала платье из тяжелого черного бархата с золотым шитьем, и улыбалась.

Золото короны, золото тяжелых браслетов и колец, золото шитья.

Черный бархат платья, черный водопад волос, перевитых золотыми же лентами. Ни единого седого волоска. Красиво.

Единственное яркое пятно – алый камень у нее на шее. Расстаться с ним Мария не могла. Не сейчас.

Ханс смотрит так, что в горло бы вцепился, ей-ей.

Мария улыбалась. И вот… клыки сами полезли, блеснули… нет-нет, она их убрала обратно, смогла втянуть, но кажется, Ханс их все же заметил. Вздрогнул, но сказать ничего не успел.

Мария остановилась прямо напротив него.

Вообще, уговор был другой.