Фантастика 2025-50 - Сергей Ампилогов

волосы укладывал в некое подобие причёски. Обращался он к смуглому жителю востока, наверное, из Крымского султаната, а может, с Пиренейского полуострова. По виду, спутник философа был настоящим учёным, даже очки в стальной оправе на носу таскал, хитровато прищуриваясь из-за них.

- Не будь строг к этим молодым людям, рафик,[288] - покачал головой араб. – Они юны и стараются жить. Ты и сам был таким, когда обучался в достойной академии, где сейчас преподаёшь.

- Не стоит ровнять нас, - покачал седой головой профессор. – К тому же, я видел из какой кареты они вышли. Обыкновенно, если уж человек сел в такую, то редко его после этого видят. Разве что на главной площади, привязанным к столбу с обложенными вязанками хвороста ногами. Вот что я тебе скажу, друг мой.

Вот, значит, в чём дело. Глазастый не по годам старичок приметил, в какой карете мы приехали к гостиничному крыльцу, и решил вволю поизгаляться. Во все времена студенческая братия и профессура были проникнуты духом вольнодумства и открыто враждебно относились к церкви, а уж к инквизиции так и подавно. Интересно, что бы случилось, будь с нами тут ещё и Лафрамбуаз. Вполне возможно, завтра к утру говорливый старичок и в самом деле оказался бы привязанным к столбу на центральной площади.

- А вы не боитесь, что сами можете оказаться в этом положении? – как будто прочтя мои мысли, высказался Гизберт, которого, видимо, слова старичка задели за живое.

- Если вы считаете, что можете запугать меня, молодой человек… - начал было тот, однако Гизберт умудрился скроить такую жуткую гримасу, что пожилой профессор мигом заткнулся.

- Угрожаю я, папаша, совсем иначе, - голос мечника разом стал тише и каким-то хриплым.

- Кажется, стоит найти более приличное заведение, - поднялся на ноги не на шутку перепуганный старичок, - сюда, как я погляжу, пускают слишком уж подозрительных личностей.

Араб только плечами пожал и вышел вслед за профессором.

- И кто эти двое такие? – спросил я у хозяина гостиницы, похоже, ничуть не огорчённого тем, что старичок с арабом покинули её.

- Да так, - пожал плечами тот, продолжая протирать кружку, - пара сбрендивших стариков. Каждый год пытаются попасть на шабаш ведьм, вроде как влюблены в одну и ждут, когда та ответит им согласием. Но их и близко к горе не подпускают, как и всяких других.

Видимо, шабаш тут был чем-то вроде местной достопримечательности, раз знали о нём все, кому ни лень.

Расправившись с едой, я оказался перед неразрешимой на первый взгляд проблемой. Мне оказалось совершенно нечего делать. Вот уже много месяцев я жил в таком безумном ритме, что просто не мог позволить себе времени на отдых больше, нежели нужно для восстановления сил. Да и это удавалось очень и очень редко. Если не считать дней, проведённых в поместье Лафрамбуаза в Лукке, я и не отдыхал-то толком. Постоянно куда-то бежал, за кем-то гнался или наоборот, удирал от кого-нибудь – и второе куда чаще первого. Так что отдых давно уже стал для меня коротким периодом времени, когда можно посидеть у костра и поглядеть в его пламя, не думая о завтрашнем дне и том, что он принесёт. Да и вообще, доживу ли я до него – в этом у меня были серьёзные сомнения.

У Гизберта подобных проблем, похоже, не возникало. Как только закончилась еда, он отправился в свою комнату. Наверное, сейчас валяется в кровати и глядит в потолок. О чём он думает в этот момент, я даже представить себе не мог. Мечник пережил многое, быть может, даже побольше моего. На его долю выпали кошмарные испытания, но он каким-то чудом ещё остаётся человеком. Даже приютив в душе своей немалую часть демона.

Идти к себе мне не хотелось, а потому я расплатился с хозяином за обед и отправился гулять по городу. Кажется, со времён короткой прогулки по Специи ни разу мне не представлялась возможность вот так запросто, спокойно пройтись по городу. Без какой-либо цели, не оглядываясь за спину – а не следят ли за мной враги – просто бродить по улочкам, глядя на людей. На таких же как я прохожих, на докторов в чёрных плащах и опущенными на шею масками, на стражников, строго поглядывающих по сторонам, побрякивая окованными сталью «пятками» алебард о мостовую, на крысоловов с целыми сворами злющих терьеров, готовых ловить и рвать любую крысу, какая только будет иметь несчастье попасться им на глаза. В общем, обычный, мирный, сонный городишко, который мало изменился даже из-за кошмара чумы. Да и вряд ли она добралась сюда.

Наверное, когда всё закончится, я поселюсь именно в таком городе – тут очень хорошо всё забывать. Хотя к чему обманывать самого себя – ничего не закончится, по крайней мере, так, как мне бы хотелось. После Шварцвальда – Дракулести, и после него мне ещё какое-нибудь дело найдётся. Уж кто-кто, а инквизитор Лафрамбуаз не оставит меня в покое. А значит, мечты о тихой жизни в таком вот сонном городке, где даже шабаш не воспринимали как нечто из ряда вон выходящее, останутся для меня пустыми мечтами.

В гостиницу я вернулся в сумерках, пребывая в исключительно мрачном настроении. Без ужина отправился к себе в комнату, коротать часы перед сном за не самыми приятными раздумьями.

Утром я не слишком рано спустился в общую залу. Дважды ко мне заглядывала служанка, которая хотела поменять простыни, но оба раза я прикидывался спящим, и она закрывала за собой дверь. Однако голод и естественные надобности выгнали-таки меня из кровати. Я не особенно удивился, застав внизу знакомую уже парочку – пожилого профессора, как оказалось, влюблённого в ведьму, и его арабского приятеля. В столь ранний час лишь они да Гизберт, у которого за ушами трещало, так старательно он перемалывал явно не первую порцию еды, сидели в общей зале.

Я махнул хозяину, скучавшему за стойкой, как мне показалось, с той же самой кружкой в руках. Однако подсел не к Гизберту, а к паре пожилых людей. Мечник был натурой не слишком общительной, и коротать утро в его компании как-то не тянуло. В то время как старик-профессор был куда более интересным собеседником. Конечно, из тех, кто предпочитает больше слушать собственный голос, да только мне, собственно, это и было нужно.

- Отчего вы решили выбрать наш стол? – тут же окрысился на меня старик. – Тут