«Фантастика 2025-138». Компиляция. Книги 1-20 - Владимир Владимиров

пережил эти события всего лишь на два ара. Он просто сгорел. То ли высока была цена за его вмешательство в ход событий, то ли ноша слишком велика, а может просто он принес себя и все свои жизненные силы в жертву ненасытным стихиям.

Димостэнис поднялся на ноги, прошелся по комнате. Было безумно душно.

— Как удалось остановить войну?

— Серебряный вернулся сам. Сказал, что мир больше не в силах выносить всего этого. Что еще чуть-чуть и Элиас начнет новый цикл обновления.

— Ему поверили?

Старик горько усмехнулся.

— Это было тяжело не заметить даже людям, не обладающим столь редким даром. Бесконечно шли дожди, реки выходили из своих берегов и затапливали селения, вновь тряслись скалы, потоки лавы сжигали землю. И все это на фоне непрекращающихся сражений.

— И что же он один смог все изменить? — фыркнул Димостэнис.

— Он смог передать природе то, что по-настоящему хотели люди. Убедить мироздание, дать им второй шанс.

Дим посмотрел на хранителя недоверчивым взглядом.

— Он был истинным Изменяющим. Такими были самые первые — пятой стихией. Он смог договориться с миром.

Иланди покачал головой. Слишком уж все сказочно.

— Откуда все это знаете вы? Вы так убедительно говорите о тех далеких днях, словно сами там были.

— Я не был. А вот мой предок был. Тот самый, с которого начался наш род. Хранителей знаний.

Видя, что не смог убедить собеседника, он со вздохом продолжил.

— Вольмир написал кодекс. Это был не свод законов, каким мы привыкли его видеть. Это было скорее описание того, что было. Рассказ о тех днях. Его переживания и как он смог пробиться к сознанию мира. Со стороны людей кодекс дополнил Эллетери. Они скрепили это своими подписями и оставили для потомков, чтобы те не повторяли их ошибок. Книга хранилась в роду Изменяющего, по ней учились все, кто рождался в этой семье, не важно было у них серебро в крови или нет.

В этот вечер Дим прервал общение с хранителем, больше ничего не сказав. Слишком много откровений для одного дня.

— Что было потом с моим родом? — спросил он на утро следующего дня, когда чуть пришел в себя после нескольких сэтов сна. — Вернее с теми из них, кто имел такую же ауру?

— Вольмир до конца своих дней оставался верен себе. Он считал, раз люди столько аров старались уничтожить этот мир, теперь они должны потрудиться, чтобы вновь его воссоздать и сделать лучше. Он со своей семьей ушел на юг в мертвые равнины и стал восстанавливать эти земли. В те ары в роду Иланди вновь стали рождаться дети с серебряной аурой. Элиас возрождался, оживал, постепенно забывались ужасы кровавых дней.

— И надобность в Изменяющих вновь отпала, — скептически заметил Дим.

Иофар улыбнулся.

— Они сделали свое дело. В те ары, когда правящий император пришел на землю Иланди, в их роду не родилось не одного серебряного, но было столько последователей и преданных людей, что правитель не стал рисковать и оставлять такую силу за спиной. Потомок того самого вождя предложил главе семьи быть рядом с ним. Осыпал почестями и привилегиями, приблизил к себе. Так началась эпоха Великого Дома Иланди.

— Где забыли, кто они и откуда берет начало их род, — горько добавил Дим.

Весь день он провел на террасе, читая старые рукописи, воспоминания, описания далеких дней. Исписанные страницы, витиеватые фразы, уже почти забытая форма письма, незнакомые буквы, которые не дошли до сегодняшних дней, дыхание прошлого с этих полу истершихся, полу истлевших листов.

В одном из свитков Дим нашел откровения самого Вольмира. Он размышлял о своем даре. Его давний предок писал, что стихии не любят, когда их рвут на части. Что если Изменяющий хочет стать истинным, чувствовать мир, быть наравне он не должен пользоваться хьяртом. Он сетовал на то, что у него вообще есть этот орган. Серебряные сами по себе стихия, они должны быть частичкой мира и только тогда они достигнут наивысшего умиротворения и спокойствия.

Чем глубже погружение в суть мироздания, чем сильнее слияние, тем больнее бьет по хьярту. Но без этого единства им никогда не стать тем, кем их создала природа.

Димостэнис жадно впитывал в себя каждое слово. Он бы мог поспорить с тем Серебряным и сказать, что не желает приносить себя в жертву своему дару. Однако сейчас ему было важно убедиться в другом. Наконец среди строк он нашел то, чего искал. Вольмир писал, что если пользоваться только истинным даром и не разрывать силу стихий на нити, то хьярт перестанет реагировать на работу энергетических потоков.

Дим оторвал глаза от рукописей и перевел взгляд на бесконечную синюю гладь. Если не углубляться в общение со стихиями, не единиться, он снова почувствует свой хьярт. И его прежние способности вернуться. Всполохами то вспыхивающих то гаснущих искр, рваной аурой, спонтанностью проявления дара. Но только так он будет чувствовать себя собой.

— Я благодарен вам за те знания, которые вы мне подарили, — в этот раз старец не стал звать его в свои комнаты, они разговаривали на террасе, — но я даже не Серебряный и уж тем более не Изменяющий. Мне нравится управлять стихиями и рвать энергетическое поле мира на части. Не скрою, мне пришлось прибегнуть к тому дару, который мои дальние предки называли истинным и сделать то, что однажды совершил Вольмир, но я до сих пор не могу отойти от этого ужаса и кошмаров, которые возвращаются каждую ночь. Видимо сегодняшнему миру не нужен Изменяющий.

— Конечно, ты имеешь право считать, так как ты хочешь, но я думаю, ты смотришь на это однобоко.

— Я вас не понимаю.

— Когда ты призывал свой дар, ты думал о том, что ты должен уничтожить?

Дим покачал головой.

— Я думал лишь о том, что я должен спасти людей, которые стоят за мной, которые верят мне и ждут, что я смогу их защитить. Я думал о многих других, которые будут погибать, если дать разгореться пожару войны.

Хранитель улыбнулся.

— Ты еще молод и очень порывист, а еще сильно обижен. Ты закрылся от всех и от всего, не слышишь сущности мира и не хочешь этого. Это мешает понять тебе главную истину. Самую важную особенность твоего дара.

— Подскажите мне?

— Ты сам уже сказал. Серебряные, Изменяющие, в первую очередь они — защитники, в этом суть. Стихии не откликнулись бы, если ты призвал их для другого. Такие как ты приходят в мир, чтобы противостоять бедам и разрушением, и тем, кто привык одерживать победы любой ценой.