Рудники Эхнатона - Владимир Николаев

Склонив голову, Берта втянула носом воздух, принюхиваясь к себе. Что это чудовище могло в ней вынюхать?.. А может, это какие-то лесбийские штучки? Ребята иногда шутили насчет чрезмерной привязанности госпожи Морель к своей «зверушке», но сама Берта никогда об этом не задумывалась. Фактически, полукровка всегда была для неё неким бесполым существом, своего рода живым калькулятором, таскавшимся за Морель молчаливым хвостиком…

Тем временем Спуки что-то негромко сказала охраняющему страшную дверь Копушке, и тот, кивнув, шагнул внутрь, откуда немедленно послышались визги, возмущённые вопли, ругань… Пару секунд спустя дверь распахнулась, и оттуда хлынул целый поток верещащих, матерящихся, машущих кулаками полуодетых дельт. Впрочем, увидев свою королеву, они мгновенно утихли, и тихонько, по стеночкам, расползлись по углам, негромко ворча.

Выглядело всё это странно, пугающе. Дико. Берте даже показалось, что их трясло от какого-то необъяснимого то ли ужаса, то ли восторга. Что там госпожа Ханнинс говорила о насекомых?

Спуки заглянула внутрь. Кивнула. Вошла, прикрыв за собой дверь.

Берта искоса глянула на Лору. Та застыла в напряжённой позе, так, что её тревога передавалась остальным. Все молчали, невольно стараясь не делать лишних движений. Тишину зала нарушало лишь многоголосое бормотание лишившихся любимой игрушки дельт.

Не прошло и минуты, как Спуки вышла. На лице её блуждала загадочная улыбка, но Лора смотрела ниже. Скользнув по линии её взгляда, Берта обратила внимание на почти незаметные разводы крови на коже запястий полукровки.

— Это то, что я думаю? — спросила госпожа Ханнинс.

— Я не хочу повторять невольную ошибку госпожи Серра, — ответила Спуки. — Бедняжка не могла контролировать интенсивность выделения феромонов, и в момент стресса, ну, или в момент умирания у неё произошел «массовый сброс». Избыточный, чрезмерно избыточный… Как понимаете, мне бы не хотелось, чтобы попавшие в её ловушку бедняги переключили своё внимание на меня… Так что здесь самый минимум…

Лора отступила от полукровки на шаг.

— Подумать только, насколько же я тебя недооценивала…

— Не только вы, госпожа Ханнинс, и не только меня… Мне кажется, что люди настолько уверовали в свою исключительность, что эта вера затуманила их разум. Вы играли с огнём, пытаясь запихнуть более совершенных, чем вы, существ, на самое дно социума…

Их диалог прервал Копушка, появившийся из-за двери с завёрнутым в одеяло телом Паолы в средних лапах.

—Надо уходить, — подытожила Спуки.

Странная процессия двинулась по коридорам базы в сторону нижних, погрузочных уровней драккара. Первыми шли несколько адекватных дельт из числа прихожан Пратта, в сопровождении уцелевших апостолов и своего пастыря. За ними пленники — Итиро Коно, обе Лоры, Морель, Огава и Берта. Кроме Берты, руки были стянуты за спиной только у компьютерщика, и если Берта уже успела несколько адаптироваться к своему связанному состоянию, то Итиро постоянно спотыкался, совсем как она поначалу, явно вознамерившись рано или поздно расшибить себе нос об очередной порог. Чуть позади держались обе Спуки, Хартманн, Ибарра, ещё пара апостолов и несколько дельт, волокущие попарно тяжёлые баллоны. За ними, на некотором удалении, чтобы не смущать людей источаемыми его грузом аттрактантами, следовал Копушка с окровавленным свёртком в руках. Замыкая шествие, не решаясь приблизиться, но боясь отстать, подобно полчищам нечисти, тащилась, издавая странные звуки, толпа опьянённых феромонами зомби…

После разговоров в лаборатории Берта уже не чувствовала такого пиетета перед госпожой Ханнинс, как когда-то. В сущности, сейчас, когда обе они были лишь беззащитными пленницами, разделявшая их раньше социальная пропасть уже не казалась столь бездонной, и Берта не испытывала особого смущения, когда, чуть отстав, чтобы поравняться с Лорой-2, она поинтересовалась:

— Госпожа Ханнинс, скажите, пожалуйста, а что такое «восточные религии»? Я невольно слышала часть вашего разговора с Фюрером по поводу того странного парня…

— Восточные? — Лора глянула на неё, как показалось Берте, слегка недоуменно, словно удивленная, то ли тем, что какая-то гамма вот так вот запросто обращается к альфе, то ли тем, что Берта вдруг проявила интерес к столь отвлечённым вещам. — Ну как бы тебе сказать? Полноценного ответа на этот вопрос нет. Основные религии возникли ещё на заре развития человечества, и, так или иначе, все они делятся на религии западного толка и восточного толка. Лично я придерживаюсь довольно распространённой в кругах историков версии, что это имеет отношение к сторонам света. Ты же ведь знаешь, что такое запад и восток?

— Госпожа Ханнинс, я пилот! — немного обиженно произнесла Берта. — Ну конечно же, я знаю, что такое запад и восток. Собственно, я поэтому и спрашиваю…

— Извини. В общем, суть данной концепции такова — восток у наших древних предков ассоциировался с рождением, новым днём, новой жизнью. А запад — с приходом ночи, умиранием, смертью… Вот и получается, что часть религий — это религии жизни, такие, как учение о реинкарнации в новом теле, синтоизм, буддизм и так далее, а часть — например, древние христианство и ислам, более обращены к вопросам смерти. Такие вот «запад» и «восток»… Впрочем, часть источников называют ислам «восточной» религией, так что не знаю, насколько уж это деление абсолютно.

— А это правда, что если мы умрём, то заново родимся?

— Кто тебе это сказал? — Лора заметно нахмурилась.

— Мне никто. Но я слышала, как это говорил наш пленник… Этот псих.

— Никто этого не знает.

— Но ведь такая вероятность есть? — настаивала Берта.

— Никто не знает, — повторила Лора. — Так что, исходя из более близких мне позиций агностицизма, я отвечу, что отвергать такую возможность не стану.

Чуть поморщившись при слове «агностицизм», звучащем так, словно Лора намеревалась лишь запутать её ещё больше, Берта спросила:

— Но кем мы тогда родимся?

— Никто не может этого знать, — мотнула Лора головой. — Есть религия, которая уверяет, что это зависит от того, как мы вели себя при жизни.

— Но мы же можем повысить вероятность рождения в хороших условиях, если изменим наш мир? — настаивала Берта. — Я бы точно не хотела родиться дельтой…

— И что же ты предлагаешь?

—