Начальник Америки (Тихоокеанская сага-3) - Сергей Фомичев

сообщил я тоном скучающего экскурсовода. — Как и в сельскохозяйственных лабораториях Калифорнии, здесь не столько учат, сколько проводят опыты, исследуют, создают и проверяют всевозможные механизмы, приборы, устройства, а также изучают возможности их фабрикации.

Нас с Колычевым встретили у полигона, но приглашать внутрь корпусов не стали, а усадили в шезлонги, стоящие прямо под открытым небом.

— Кухонный комбайн, — провозгласил Лешка, выкатив из сарая медную машину весом в центнер, не меньше. — Топка устроена по принципу самовара, топливо загружается через трубу.

Для ускорения процесса он залил в котёл горячую воду из чайника, потом заложил топливо — тоже уже готовые горящие угли, добавил стружки и щепок, а потом раздул пламя с помощью сапога. Мы стали ждать, когда пар в котле достигнет нужной упругости, как выражались в то время.

В восемнадцатом веке такой аппарат посчитали бы лишь дорогой игрушкой. Для приготовления пищи проще было содержать кухарку, а еще дешевле загнать на кухню супругу. Даже в крупных тавернах обходились ручным трудом, а высокооплачиваемые повара аристократов, богатеев и монархов располагали дешевой рабочей силой из целого сонма помощников и поварят.

Но у нас имелась проблема с численностью населения, а кроме того, мы провозгласили равенство женщин. В том числе собирались облегчить им домашний труд. Не для того, конечно, чтобы женщины предавались безделью, но ради вовлечения их в экономику.

— Малые размеры парового котла позволяют поднять в нем очень высокое давление, в смысле упругость, — рассказывал Лёшка. — Перегретый пар поступает затем в машину с тройным расширением.

— Тройным расширением? — переспросил Колычев.

— Сперва сильно сжатый и горячий пар поступает в малый цилиндр, из него в уже менее сжатом виде толкает поршень среднего, и наконец, переходит в большой. Таким образом один и тот же пар совершает тройную работу, что значительно увеличивает… э-э…

Он хотел сказать КПД, но догадался, что выйдет совсем уж непонятно.

— Силу, — предложил я.

— Ну пусть будет силу, — нехотя согласился Тропинин. — От цилиндров тяги идут к мультипликатору… э-э… системе из шестерней, которая увеличивает скорость вращения. Сюда мы можем присоединять различные насадки. Сейчас, например, стоит мутовка.

Он разбил в медную миску несколько яиц, добавил сахар, подставил под миксер. А затем повернул рычаг. Засвистел пар раздался шум, стук клапанов, лязг шестерней. Мутовка завертелась, разбрасывая часть содержимого и взбивая то, что осталось.

— Есть насадка для резки или измельчения овощей, — крикнул Тропинин, соревнуясь с шумом машины. — А сейчас мы работаем над соковыжималкой. В принципе можно добавить к набору небольшое сверло, точильный камень, пилу. Но тогда комбайн уже не будет кухонным…

Лёшка рассмеялся. Колычев не понял и половины из сказанного, но явно был впечатлён сверкающей медью, пыхтением цилиндров и вращением шестерней.

Взбитые яйца и контроль за агрегатом Лёшка передал помощнику, а мы прошли по выложенной кирпичом тропинке к длинному ряду небольших конструкций из стекла.

— Здесь мы проводим опыты с приборами для… э-э… добывания пресной воды через воздействие солнечных лучей. Так, наверное.

Несколько моделей пассивных опреснителей отличались конструкцией стеклянной крыши. Одна имела форму домика, другая перевернутого конуса, третья походила на волну. Вода конденсировалась на стенах и стекала по желобкам или сразу в центральную чашу.

— Лучшую модель начнем фабриковать и поставлять на острова.

— Мне кажется, такое устройство не даст много воды, — произнес Колычев.

— Верно, но зато мы сможем построить их сколько угодно. Для корабля этого вряд ли хватит, но на островах достаточно места.

Затем мы прогулялись до верфей, осмотрев по пути ещё несколько разработок. Прототип парового трактора (неудачный), реторта для разделения жира паром на глицерин и жирные кислоты (требовала доработки), опытную мостовую ферму, поставленную на два кирпичных блока. У последней с помощью свинцовых палочек и листов картона фиксировалась продольная и поперечная деформация при нагрузках, при изменении температуры воздуха и прочих вводных. Наконец, миновав лесопилку, штабели бревен и досок, мы вышли к корабельным цехам.

Тропинин за день успел подготовить верфи к визиту. В отсутствие постоянной работы его пролетариат превратился в сезонных рабочих. Некоторые работали на других фабриках, но большинство, отработав пару месяцев на конвейере, искало пропитание на стороне или бездельничало. К нашему приходу людей вытащили из отпусков. Не всех, но на сборочную линию хватило. Материалы для постройки десятка-другого шхун лежали на складах, в штабелях, а из готовых полуфабрикатов можно было собрать несколько штук в любой момент.

Мы начали с цеха обработки древесины. Посреди него стоял длинный и довольно грубый цилиндрический котел. К нему подводилось несколько труб от котлов поменьше. Все они словно состояли из заплаток и были сплошь покрыты заклепками

— Приходилось собирать из небольших листов, — пожаловался Лёшка. — Пока прокат не позволяет достигнуть нужной прочности и стальные листы мы отбиваем молотом.

Он открыл массивную дверцу на торце основного котла. Внутренний объем был разделен перфорированными стальными полками.

— Сюда мы загружаем заготовки из сырого дерева. Доску, брус.

Он закрыл дверцу, прошел дальше и показал на трубу с массивным бронзовым краном.

— Через эту трубу запускаем перегретый пар от вспомогательного котла и держим высокое давление около часа. Затем сливаем воду через вот этот кран внизу, и вновь запускаем пар, но уже обычный. Через этот разбрызгиватель подаем на стены цилиндра холодную воду. Это приводит к конденсации пара, как в машинах Ньюкомена. Внутри котла образуется вакуум.

— Что образуется? — переспросил Колычев.

— Безвоздушное пространство. Разреженное. Пустота.

— Но зачем?

— Чтобы из дерева выходила влага и вредные вещества, поддерживающие гниение, — пояснил Тропинин. — Как верно сказал Аристотель, природа не терпит пустоты. А заполнить её могут лишь жидкости, что находятся внутри дерева.

Капитан кивнул, хотя вряд ли понял объяснение.

— Затем мы сливаем сок, — продолжил Лёшка. — Открываем ещё один клапан и запускаем в котёл разогретый каменноугольный дёготь.

— Каменноугольный?

— Он дешевле древесного и действует… э-э… лучше. Мы стремимся сделать шхуны дешевле и не обшиваем их медью, — пояснил Тропинин. — Пропитанные смолой обшивные доски защищены от гнили, менее ломки, не разбухают от воды, но и не высыхают. Кроме того, это ускоряет сборку. Нам не требуется больше смолить и красить корабль вручную перед спуском на воду. А раньше это занимало неделю на каждый слой.

Колычев кивнул.

— В результате получаются вот такие доски, — Тропинин взял со стола мастера отрезок бруса и протянул капитану. — Как можно увидеть на срезе, смола или деготь проникают в тело бруса с каждой стороны примерно на дюйм. А доска пропитывается полностью. Это дает защиту от гниения на много лет.

— А от червя?

— Нет, только от гниения, — Тропинин покачал головой. — От червя помогает, но мало. Для этого нужны окислы металлов — меди, цинка, мы пытаемся их вводить в смесь, но пока не нашли правильных пропорций и способов.

Затем Лёшка провел нас по примыкающим к конвейеру цехам, откуда потоки деталей стекалась к сборочной линии, точно мелкие ручейки к реке. Шаблоны на огромных верстаках представляли собой намертво укрепленные габариты из железных полос. Рабочие укладывали внутрь дюймовые дощечки, точно кирпичи в кладку. Затем через прорези в полосах наживляли гвозди. Так получался шпангоут. Другие детали делали сходим методом.

— Ошибиться трудно, — прокомментировал Тропинин. — Даже индеец, только что вышедший из леса, справляется с такой работой уже через неделю.

Затем мы забрались на вышку с которой просматривался весь конвейер. На верхней площадке стояли кресла, стол, над головами был устроен навес, а оконные проемы оказались открытыми, не застекленными. Обычно здесь сидел дежурный гранд-мастер с помощником, а ярусом ниже несколько мальчишек, готовых бежать с запиской на тот или иной участок.

На этот раз к гранд-мастеру (им оказался Захар Бубнов) присоединились мы, так что места едва хватило и помощника попросили спуститься к мальчишкам. Слуга подал кофе и печенье. Тропинин положил перед собой часы, откинул крышку, затем выставил из-под навеса пистолет и выстрелил.

Тут же из первого цеха по рейкам на тележках спустился киль с уже прикрепленными штевнями, разметкой под шпангоуты и степсами (или гнездами по нашей терминологии) под установку мачт.

Из бокового цеха кран подал первый из шпангоутов. Он был уже в сборке с бимсом причем с бимса свешивался отвес, ориентируясь по которому, несколько рабочих точно установили конструкцию в паз, а затем забили несколько нагелей. Тот же кран подал второй шпангоут и третий. Мастер с медальоном на цепи