Фантастика 2025-185 - Дмитрий Львович Казаков

себя на том, что испытывает чувство, похожее на материнское: ей почему-то казалось, что если она оставит Лиэз без присмотра, девочка — пусть даже неплохо умеющая метать Голубые Молнии — тут же непременно расцарапает себе коленку. Холодный разум эскини расценивал это чувство как нелепое, но оно грело — Эйви ощущала себя нужной, а ей этого так не хватало…

Однако сейчас у Эйви были основания для беспокойства: она чувствовала смутную угрозу, словно где-то неподалёку затаилось опасное нечто, выжидающее удобного момента для нападения. «Странная засветка, — размышляла эскиня. — Неужели…».

Пространство дрогнуло, и хлынул чёрный свет. Эйви мгновенно поняла, что это за свет, и что он несёт, и бросила свою послушную воле Вождя семёрку наперерез чёрному потоку, рушащемуся на семёрку Лиэз. «Вечный Враг вернулся…».

Разрушители атаковали стремительно. Их было не меньше взвода; семёрка Лиэз была бы неминуемо смята, но Эйви успела прикрыть сестру.

Лиэз заслужила статус Предводительницы: она развернула своих Амазонок чётко и быстро, но всё-таки опоздала — совсем чуть-чуть. Удар был слишком внезапным…

Чёрный поток распался. Несущие Зло выстроили боевой веер, и Эйви оказалась в фокусе их атакующего заклятья. Разрушителей встретили Голубые Молнии, разорвавшие их строй, но Вождя клана Спасённых накрыла частая чёрная сеть. Холодея, Лиэз увидела, как меняется лицо старшей сестры, проступившее на фоне равнодушных звёзд, — оно обретало зловещие черты. Лиэз попыталась сорвать Сеть, но чёрные нити, опутавшие всю структуру тел Эйви, уже проникли в глубь её сущности, растворились и начали свою разрушительную работу. Чёрная трансмутация очень редко бывает обратимой…

Ещё две Сети, выброшенные атакующими, сгорели под ответными заклятьями Магов-Хранителей; Амазонки теснили врага, но Эйви была обречена.

«Убей меня… — услышала Лиэз. — Я уже не могу… сама…».

«Не-е-е-ет!!!»

«Убей… я теряю Душу… становлюсь… Чёрной Магиней…»

Лицо Эйви, напоминавшее оскаленный череп, перечеркнула Голубая Молния. Лиэз сжала зубы, холодно и расчётливо полосуя заклятьем сестру, ставшую врагом. Ей хотелось плакать, но Лиэз была эскиней, и поэтому она не плакала, а сжигала.

«Спасибо…сестрёнка… передай Грольфу… я его любила… всегда…».

Мыслеголос Эйви оборвался — Вождь клана Спасённых превратилась в атомарный пепел, рассеявшийся в холодной межпланетной пустоте.

Чёрные эски исчезли так же стремительно, как и появились. У них был хороший командир, чётко оценивший соотношение сил. Девятка Разрушителей могла рассчитывать на успех в бою с тринадцатью Хранителями, но против полусотни Магов целого клана шансов у них не было. Несущие Зло не собирались продолжать бой — цель их рейда была достигнута. Они прикрыли фоновой засветкой корабли гремлинов, маскируя их собственный чёрный цвет, — теперь флот Исхода беспрепятственно достигнет Четвёртой планеты. Разрушители не понесли потерь, и главное — они, применив трофейную магию Серебряных, перехватили уходившую в Тонкий Мир Первичную Матрицу Стэрди-Эстер — Душу, инкарнированную на Третьей планете во время Второй Мировой войны в теле некоего пророка Третьего Рейха, убитого на берлинском шоссе русской авиабомбой, попавшей прямо в его «оппель».[146] Такая Душа, пригодная для нового воплощения, была очень ценной добычей.

…А в это время на стыке измерений отпочковывала отпрыска хищная астральная тварь. Отделив новорождённое существо от своего призрачного тела, родитель равнодушно повернулся к нему тем, что с известным приближением можно было назвать спиной, — дитя не требовало отеческой заботы. И оно само о себе позаботилось: детёныш превратился в смерчеобразную воронку и без особых затруднений и ненужных сантиментов всосал в себя без остатка своего беспечного папашу. Насытившись, тварь деловито осмотрелась, привыкая к незнакомого миру и к необычным ощущениям, — она явно обладала разумом.

Первичная Матрица Даггера Блэйда — Джейка Блада — обрела новое пристанище.

* * *

Наступила ночь — странная ночь: ночь без темноты. От купола Гнезда Зла остались одни лохмотья, еле державшиеся на обгорелых рёбрах и уже не прикрывавшие растерзанное тело Города, и отсвет пламени пожаров, пожиравших его внутренности, перекрасил ночную тьму в багровый цвет.

Город умер — умер, чтобы этот Мир жил. Кое-где ещё сопротивлялись последние штампы, но это была уже не предсмертная агония, а посмертные рефлекторные сокращения мышц трупа, сгоравшего в огне гигантского погребального костра.

Верховные маги союзников переместились к самому подножью разрушенной мёртвой горы — так близко, насколько жгучее дыхание пожарища и жар от ещё не остывших лавовых потоков позволили это сделать без использования магических защитных ухищрений.

— Мы победили, — торжественно произнёс Джафар.

— Победили, — эхом отозвался Чэнхошан.

Муэт промолчала. Она смотрела на ущелье, ставшее могилой Отца-Воеводы и пятисот воинов-ортов. Ущелье было наполовину залито лавой — в багровом свете потоки застывшего камня казались потоками пролитой крови. «Как сказал Всеслав, — с горечью думала магиня, — «за победу надо платить не любую, а только лишь абсолютно необходимую цену». Вот Осо и заплатил эту цену… Хотя и сам северный князь за ценой не постоял».

Она покосилась на ворожею русичей, сидевшую неподалёку, прислонившись спиной к ноздреватой каменной глыбе — одной из тех, что летели со склонов мёртвой горы. Наташа смотрела на Город, и в её глазах отражался огонь, доедавший останки Гнезда Зла. «Победу принесла моя магия, — думала Муэт, — и магия Говорящей-с-Духами, но в огонь ушли наши мужья: ушли — и не вернулись. Мы с ней тоже заплатили, и очень дорого…». Ей захотелось подойти к Наташе и попытаться её утешить, но она видела трепетавшую ауру северянки и понимала — не надо. «Каждый из нас сделал то, что мог, и что должен был сделать: и я, и она, и Ата Ли, и Джафар с Чэнхошаном, и тысячи воинов — ортов, даосов, ифритов, ведунов, — и Сирин с Роем — без них всего этого Мира вообще уже не было бы. И погибли многие — стоит ли теперь считать, кто заплатил дороже?».

— Потерь меньше, чем мы ожидали, — негромко сказал Чэнхошан.

— Меньше, — согласился Джафар. — Хвала северной магине — её духи обрушились на элов гневом Всевышнего, и при этом отличали друзей от врагов. Мы потеряли куда больше воинов при взрыве ангара, чем при штурме стен и в уличных боях, — мало кто из Хозяев и их слуг сумели встретить нас с оружием в руках, хотя бились они достойно.

А Наташа смотрела на Город и не слышала, что говорят орты, стоявшие в двух шагах от неё. Она не верила, что Всеслав мёртв — в огонь ушли многие, и многие вернулись, а она, в отличие от Муэт, не видела, как погиб её муж, и не слышала его предсмертного мыслекрика. Всеслав молчит, но это ещё не значит, что он мёртв. «Вернись, — шептала ворожея, — я жду тебя…». Это не было