Я вернусь в твой сон - Юна Ким

Руми, ткнув пальцем в картинку, и тут же показала фото шахматной доски на телефоне. – А теперь взгляни на расположение фигур. Профессор Сон Мин помечал каждого человека в деле какой-нибудь шахматной фигурой. Скорее всего, то же самое относится к могилам.

– Руми, поехали домой! Это больше тебя не касается!

– Минна в Канаде, и все равно возится с этим делом! По крайней мере, я могу поехать в Тихие Холмы, чтобы подтвердить или опровергнуть ее версию с шахматами. Если выяснится что-то важное, я передам эту информацию в «Старлайт медиа групс». А дальше они разберутся, что с ней делать. Нам же ясно сказали: по возможности не приплетать сюда полицию.

– Ты хочешь поехать в Тихие Холмы прямо сейчас? – вздохнул Пак Убин и положил голову на руль. – Ты на часы смотрела? Темнеет.

– Это же недалеко! Добираться, наверное, полчаса.

Пак Убин еще долго сопротивлялся, но в конце концов сдался и направился в Тихие Холмы. Примерно через полчаса они подъехали к указателю с названием деревни. Время близилось к полуночи, и в темноте ухабистая дорога плохо просматривалась.

– Оставим машину здесь. Я боюсь напороться на что-нибудь и проткнуть колесо, – решил Пак Убин и, припарковав машину на обочине, вышел первым.

– Нам туда, – вылезая, ответила Руми. Она сразу нашла тропинку, протоптанную до самой верхушки холма, где и располагалось старое кладбище. Оно больше напоминало сосновый лес, заваленный камнями. Причудливые древние статуи, поросшие мхом, были видны даже издалека. Осторожно поднимаясь по холму, Пак Убин подсвечивал тропинку фонариком телефона, а Руми сравнивала расположение могильных камней с расположением шахматных фигур на фотографии.

– Я не понял ни слова из того, что ты объясняла мне в машине, – сказал Пак Убин, разглядывая могилы.

– Давай с самого начала, – взяла его за руку Руми. – Я пообщалась с сотрудниками «Старлайт медиа групс», которые контактировали с семьей Собон. Все они сказали, что отец Никки – мягкий и тихий человек. А вот его жену описали как настоящую стерву. Она лично ведет бизнес и еще помешана на своей внешности. На ее счету более тридцати мелких пластических операций. Даже Никки радовалась, что ее мачеха редко бывает дома. Она поделилась этим с одной из трейни. Понимаешь, к чему я клоню?

– Ты правда думаешь, что мать столкнула с лестницы родную дочь? Просто потому, что супруги Собон многое держат в секрете? Во-первых, это звучит как бред, а во-вторых, ты ничего не докажешь.

– Я просто анализирую материалы, данные профессором Сон Мином. Между госпожой Собон и Чаной вполне могла вспыхнуть ссора. Возможно, госпожа Собон дала Чане пощечину и не рассчитала силу. Чана упала с лестницы, вот и пришлось избавиться от тела. Я общалась с людьми из состоятельных семей. Поверь, часто их родители настоящие тираны.

– Допустим. Но почему они выбрали именно это кладбище?

– Итак, предположим, что шахматы – это могилы. Какой фигурой ты обозначил бы главную могилу – могилу Чаны?

– Я не силен в шахматах… Если судить по их расположению на фото, последний ход был сделан пешкой. Но это не простая пешка. Есть такое правило шахматной игры, как превращение пешки. Она становится самой сильной фигурой – ферзем. Тот, кого чуть не «сбили», продолжает игру.

– Вот именно, – сказала Руми. – Семья Собон продолжила игру, удочерив Никки. А тело Чаны закопано в могиле, отмеченной ферзем. Вот увидишь, они не могли выбрать любую могилу. Наверняка на камне фамилия их рода.

– И как это относится к исчезновению Никки? – уточнил Пак Убин. – Вряд ли Собон и ее тоже…

– Надеюсь, Никки просто сбежала от своей матери. Если она узнала что-то секретное, это объясняет, почему те люди в масках ее преследуют. Логично же!

– Мне кажется, наши поиски добром не кончатся.

Возле одной из могил Руми остановилась, и Пак Убин сразу направил фонарик на пористую поверхность камня. Внизу было выгравировано женское имя.

– Это же… фамилия Собон, – радостно произнесла Руми. – Приемная мать трейни Никки взяла фамилию мужа, значит, здесь покоится его родственница. Минна была права: что-то не так с этой семейкой…

– Руми, ты молодец, а теперь идем к машине, – позвал Пак Убин, оглядываясь по сторонам. – Эти старые скрипучие сосны и каменные человечки – жуть какая-то!

– Подожди, – попросила Руми, сделав фото надгробия.

– Ты закончила? – изогнул бровь Пак Убин и, обойдя могилу, потрогал землю рукой.

– Что ты там делаешь? – с недоумением спросила Руми.

– Она рыхлая, – ответил Пак Убин и, подобрав палку, принялся копать. – Внутри есть какая-то полость.

– Ты думаешь, тело Чаны закопали с другой стороны?

– Да, чтобы полиция не обнаружила рыхлую землю. Но это же было лет… двадцать назад, не меньше?

Сзади раздался громкий треск веток. Испуганно оглянувшись, Руми и Пак Убин увидели мужчин в черных костюмах и масках черепах. Огибая могилы, они стягивались к ним со всех сторон. Бежать было некуда.

– Вы заблудились? – спросил один из них, поправив маску.

– Мы навещали могилу нашей родственницы, – солгала Руми и вцепилась в руку Пак Убина. – Но нам уже пора идти.

– Нет-нет, – преградил им путь громила с длинными, забранными в хвост волосами. – Раз вы пришли сюда, вы здесь надолго останетесь.

Мужчины схватили Руми и Пак Убина, заломив им руки за спину. Руми вскрикнула от боли и, рыдая, умоляла отпустить ее, но никто не слушал. Пак Убина так сильно ударили в живот, что он мог только кряхтеть от боли. Громила подошел к могиле и, погрузив толстые пальцы в рыхлую землю, вырвал из нее деревянную крышку. Это был не гроб, а обыкновенный ящик.

– Нет! – заверещала Руми, упираясь ногами в землю. – Пожалуйста, не делайте этого! Я ничего не знаю!

– Заткнись, – с пренебрежением сказал громила и, схватив их с Пак Убином за шкирку, швырнул обоих лицом в ящик. Захлопнув крышку, он с силой прижал ее ногой. – Так-то лучше!

Пак Убин ударился головой о дно ящика и мгновенно потерял сознание. Лежа на его животе в полной темноте, Руми нащупала пальцами что-то холодное и, подсветив это телефоном, закричала от увиденного. На нее смотрел разложившийся, усохший череп Чаны. Ее глазницы были пустыми и черными, носовой хрящ отвалился, а ткани губ приросли к зубам. Вдохнув гнилостный запах, Руми отвернулась. Ее едва не вырвало. Сверху послышались глухие удары – громила утрамбовывал ящик и засыпал его песком.

– Пак Убин! – позвала Руми. – Очнись, мне страшно!

– Я в порядке, – прохрипел Пак Убин и поморщился, потирая ушибленный затылок.

– Они оставили нам телефоны, но связь почему-то не ловит!

– Не кричи, иначе кислорода в ящике не хватит. Скорее всего, над нами небольшой слой