Фантастика 2025-155 - Сергей Александрович Плотников

полу от воя неприкаянных душ. Масоны возле «двери» уже не дёргались — их души влились в туман и присоединились к страдающему хору. Таня безвольно повисла на цепях, но туман ещё не добрался до неё и не успел забрать жизнь. Что же делать? Что⁈

Ни магии, ни сил, ничего у меня не осталось. Только одно право, дарованное мне когда-то. И я воспользовался им, как последним шансом на спасение. Для себя и всех остальных. Я рванул за грань, пользуясь правом, данным Хозяйкой.

Но прежде чем мир померк у меня перед глазами, я почувствовал рядом с собой Таню.

«Я с тобой! Не уходи один!»

Слова коснулись меня, будто лёгкое перо, прилетевшее с ветром. Я не смог отказать и протянул ей руку.

* * *

Сухая трава под ногами звенела хрусталём, превратившись в острые лезвия. Туман бурлил грозовыми тучами, сменив белый цвет на серый с чёрным. И яркими молниями в нём носились души, не в силах обрести желанный покой.

— Туда!

Держа Таню за руку, я бежал вперёд. Туда, где когда-то стояли три сосны — единственные ориентиры на этом бесконечном поле. Но их всё не было и не было, и безумный бег никак не заканчивался. Заблудились? Потерялись?

Из грохочущего тумана нам наперерез метнулась стремительная тень.

— Анубис!

Чёрный шакал раскатисто рыкнул, мотнул кудлатой головой и бросился вперёд, указывая нам путь.

Вперёд! Быстрее! Только не останавливаться!

Внезапно туман расступился, выпуская нас на крохотный пятачок чистого пространства. Глаз бури посреди бушующего урагана. И три сосны, как вечные часовые, приветствовали нас троих.

— Что теперь? — спросила Таня без слов, глядя на меня с надеждой. — Ты знаешь, что делать?

— Знаю, — молча кивнул я.

Шагнул вперёд и закричал что есть мочи:

— Я здесь! Слышите? Я пришёл по праву некроманта, по праву слуги Смерти и по праву человека! Слышите? Я пришёл, чтобы заключить новый договор, взамен Хозяйки! Я пришёл и готов нести эту ношу! Этому миру рано умирать из-за глупости и жадности дураков! Дайте нам шанс!

Лишь тишина была нам ответом.

Смолкли вопли душ, затихла звенящая трава и замер бурлящий туман. А вдалеке забрезжил свет. Он разгорался, будто где-то там, далеко-далеко, взошло осеннее солнце.

Свет медленно приближался к нам, подсвечивая клубы тумана, превращая их из тёмных грозовых в белоснежно белые. А затем мы увидели человека.

В белых одеждах, он шёл к нам, ступая босыми ногами по ломкой сухой траве. И там, где он проходил, поднимались зелёные стебли и распускались красные маки, похожие издалека на капли крови. А за спиной путника серебряной дымкой колыхались шесть огромных крыльев, словно прекрасное и невозможное чудо.

— Ты звал, Бродяга, и я пришёл, чтобы ответить тебе.

Голос шестикрылого звенел серебряными колокольчиками.

— Ты говорил и был услышан.

Его речь прозвучала медными трубами.

— Ты просил, и дано будет тебе по словам твоим.

Каждый звук в его ответе грохотал ударами барабанов.

— Ты вызвался занять место проводника. Быть тем, кто не оставит души в смертный час и проводит их через грань. Стать Хозяином смертной тени, беспристрастным и милостивым. Взять заботу о потерянных душах и охранять малых сих от волков в обличьи человеческом. Таковы ли слова твои?

— Да, это мои слова.

Шестикрылый кивнул.

— Да будет так. Ты останешься здесь, нести в одиночку эту службу.

— Нет!

Таня схватила меня за руку. А Анубис рыкнул и вышел вперёд, подняв дыбом шерсть на загривке.

— Он не будет один! Мы его не оставим.

Взгляд Шестикрылого наполнился гордостью и светлой грустью. Так смотрят родители на повзрослевших детей, уходящих из отчего дома строить свою судьбу.

— Я услышал тебя, дщерь. И говорю ныне: не мне спорить с теми, кто ради другого отдаёт всего себя. Троим вам нести эту службу. И каждый получит награду по делам своим.

Мы встретились с ним взглядом, и ко мне пришло осознание. Шестикрылый знал или предвидел, как мир окажется на грани гибели. И ввёл в великое уравнение жизни новую неизвестную. Вмешался в спиритический сеанс, не дав умереть сироте Косте Урусову и слив его душу с душой Бродяги из другого мира. Чтобы получившийся некто, то есть я, прошёл долгий путь некроманта. Изредка вмешивался, спасая и направляя меня, как стрелу в цель. Дабы в конце концов я разрушил планы безумцев и вытащил на себе мир, падавший в бездну.

Шестикрылый кивнул, подтверждая мои мысли. И я улыбнулся ему, благодаря за подаренную жизнь.

— Идите, дети, — Шестикрылый поднял руку, окатив нас волной ласкового тёплого света, — вам предстоит много работы.

И мы пошли.

Эпилог

— Не говорите так, бабушка Марья. Вы ещё о-го-го!

Александр Урусов осторожно присел на край кровати и с нежностью взял сухую ладонь княгини Долгоруковой. Прозванный врагами «Железным», князь Алеутский сейчас едва не плакал, глядя на старушку, утопающую в перине.

— Пора, Сашенька, — слабо улыбнулась Марья Алексевна. — Давно пора. Задержалась я на этом свете. Сказать кому, сколько мне лет, так не поверят. И перестань нюни разводить! Столько лет правишь, французов гонял, авалонцев бил, а глаза на мокром месте.

— Угу. Не буду.

Князь, у которого давно уже были свои дети, шмыгнул носом.

— Вот и ладушки. — Княгиня вздохнула. — Не знаешь, что за шум внизу?

— Студенты ваши из медицинской академии. Пришли узнать, как ваше здоровье.

Марья Алексевна нахмурилась.

— Скажи им, чтобы обратно на занятия шли. Нечего из-за старухи учебный процесс прерывать.

Александр кивнул, но оба прекрасно знали — студенты никуда не уйдут, переживая за своего бессменного ректора, и будут ждать новостей под окнами до самого вечера.

— Выше нос, Сашенька, — она похлопала князя по руке. — Проститься хочу, пока силы есть. Давай скажи, чтобы Ксюшенька первой ко мне зашла, хочу ей отдать кое-что.

Уже поздно вечером, когда княгиня отослала всех, сославшись на усталость, в комнату беззвучно вошли двое. Человек и огромный рыжий кот.

— Димочка, — княгиня всплеснула руками, — а я уж и не чаяла тебя увидеть.

— Как можно, Марья Алексевна. Разве я мог не прийти? — Киж присел в кресло рядом с кроватью. А Мурзилка запрыгнул на постель, лёг рядом с Марьей Алексевной и заурчал. — Тем более у меня для вас послание.

Киж наклонился к ней и тихо произнёс:

— Он просил передать — не нужно