Лейтенант империи. Часть вторая - Александр Четвертнов

— Кирилл Савельевич, — прошептал Прохор.

— Кирилл Савельевич, — повторил я, и посмотрел, — на великого князя, — мы нашли тот труп в катакомбах только благодаря им.

— Вернее, их пренебрежению воинским долгом, — проронил Михаил Владимирович.

— Да, — смутился я и посмотрел на ковёр, но тут же вскинул голову обратно, — но они не виноваты, мы заслали к ним профессионального диверсанта, — на этих словах Пруха слегка склонил голову, а я почувствовал прилив уверенности и с жаром продолжил: — у него стаж больше двадцати лет, мастер своего дела. У них не было ни одного шанса.

— Не хватило мастерства, — хмыкнул великий князь, — выдержка подвела.

— Так точно, — я понимал всю абсурдность данной ситуации, но не мог остановиться. Я обещал Прухе, что сделаю всё, что в моих силах? Так вот оно. — Диверсант ослабил их бдительность, притворился своим в доску, и обеспечил нам доступ в арсенал. И это, — я постарался придать голосу торжественности, — несмотря на отчаянное сопротивление. Семён Семёнович всех нас чуть не покрошил в мелкий фарш.

— Что же ему помешало? — прищурился Михаил Владимирович.

— Многолетний опыт старшего матроса Байрачного в военной психологии условного противника, — отчеканил я, вытягиваясь во фрунт. — А тут ещё и вместо врага оказались наши, так что у них не было шанса. И мы просим не наказывать их за это.

Я закончил говорить на последнем дыхании. Судорожно вдохнул и добавил:

— Это единственная награда, которая нам нужна.

Повисла тишина.

Михаил Владимирович, в одной руке чебурек, в другой чашка чая, стоял и хмуро взирал на нас. Ребята отвлеклись от еды. Затаили дыхание. Преданно поедали взглядами великого князя. Молча сидела и Лиза. Смотрела на нас с интересом. Её глаза метались то на прадеда, то на меня.

Потянулась минута ожидания.

За ней вторая.

— Вы уверены? — хмуро проронил Михаил Владимирович, — хорошо подумали?

— Так точно, Ваше высокопревосходительство, — заглушил я стройное мычание бойцов.

Страха не было. Я считал, что мы поступаем правильно. Сомнений не возникало. Даже не гонял мысли по кругу, чтобы успокоить себя. Нечего успокаивать. Всё сказано вслух. Отступать некуда, за нами братья.

— Понятно, — хмуро протянул Михаил Владимирович и, неожиданно, улыбнулся, — что ж, так тому и быть.

— Благодарим Вас, Ваше высокопревосходительство, — поклонился я заторможено, а вслед за мной и остальные бойцы. Мне до конца не верилось, что получится, но вышло же!

— Запомните этот урок, ребята, но не злоупотребляйте им, — великий князь нажал кнопку на столе, — Историю пишут победители.

Дверь в кабинет открылась, только его палец соскочил с кнопки.

— Ефим Гораздович, дорогой, — обратился Михаил Владимирович к вошедшему секретарю, — внеси изменение в отчёт. Сводные братья Беловы, выполняя воинский долг, приняли на грудь коварную атаку противника и, проявив героизм, оказали неоценимую помощь в раскрытии иностранного заговора.

— Приставить к награде? — уточнил секретарь, с подозрением оглядывая промасленные пакеты на полу.

— Да, — махнул рукой великий князь, — премия, внеочередной отпуск и путёвка в центр реабилитации от алкоголизма.

Секретарь закрыл за собой дверь, и Михаил Владимирович посмотрел на часы:

— Вот и всё, друзья, мне пора ехать, — он улыбнулся нам и встал по стойке смирно: — благодарю за службу!

— Служим Отечеству! — гаркнули мы дружно, повторяя его действия.

— Да, Ростислав Драгомирович, насчёт ночёвки, — привлёк моё внимание великий князь, когда поравнялся со мной на выходе из кабинета, — Елизавета Владимировна предлагает съездить в боярский центр к Карлу Венедиктовичу.

— Да, чтобы он провёл обследование, — впервые за вечер заговорила со мной Лиза, каким-то образом оказавшись за моей спиной.

— А ты как раз хотел консультацию у стороннего специалиста, — Михаил Владимирович хлопнул меня по плечу, — так что езжайте сейчас.

— Но у нас боец в лазарете, — не то, чтобы я против, но оставлять Фею одного не хотелось.

— Он уже в норме, тоже поедет, — сообщила Лиза.

— Вот видишь, всё складывается, — улыбнулся великий князь, — как раз там и заночуете, я распорядился.

* * *

Поездка в боярский центр прошла штатно. Быстро и без эксцессов.

Забрали Фею из госпиталя. Погрузились на служебный автограв гвардии. Полчаса лёта и мы на месте, укладываемся на койки в боярской казарме.

Единственное, что опечалило — не смогли полюбоваться видами. Слишком темно. Но ничего, утром наверстаем. Так я думал, когда засыпал. Наивный.

Утро началось с побудки, душа и круглой физиономии пухлого профессора.

Почему профессора? Так белый халат и классические очки.

— Карл Венедиктович, — протянул он руку и зачастил, когда я ответил на приветствие, — категорично, нет, отчаянно категорично рад вас видеть, в это, пусть и нелёгкое, даже тревожное, но столь же чудесное время.

Он окинул нас взглядом. Отдельно остановился на безликой чёрной форме, которую нам выдали, (своя-то грязная, вторые сутки, как мы в доспехах) и, развернувшись на пятках, бросил:

— Скорее за мной, времени мало.

Мы выскочили из казармы. К слову сказать, самой обыкновенной, как и везде. Карл Венедиктович ввёл код доступа от мощной стальной двери, и навстречу нам потянулись длиннющие коридоры.

— Там у нас тренировочный полигон, — профессор указал налево, когда мы оказались на перекрёстке, — а там, — он тут же ткнул вправо, — столовая, но нам прямо, в исследовательский отдел.

— А завтрак? — поинтересовался Миша.

— Ну, что за вздор? — удивился Карл Венедиктович, даже не сбавив темп и не обернувшись, — завтрак пропустим: у нас нет времени на всякие глупости.

Тянулись по сторонам серые стены. Оставались позади повороты. Карл Венедиктович тараторил не переставая. Только частый звук его шагов мог составить ему конкуренцию.

— Там мы создаём противоядия, — вещал профессор, выстреливая руками в разные стороны. — А там у нас центр телепатии, а вон там предсказаний.

— Телепатии? — удивился я, и тут же задал давно интересующий меня вопрос: — скажите, а Михаил Владимирович может читать мысли?

— Что за вздор, — Карл Венедиктович аж сбился с шага и посмотрел на меня, — конечно же нет. Никто не может читать мысли, даже великий князь.

— Но… — хотел я возразить, но мне не дали.

— Отчаянно и категорично нет, никаких но, — профессор