Последние боги: Пробуждение - Марк Егорчев

— Говори.

Она сглотнула, отвела взгляд, но всё же заговорила:

— В первый день… я знала, что мне нужно завоевать их доверие… И… я сказала, что знаю где прячется еще одна девушка. Они… они нашли её. Я думала, что с ней ничего не сделают… — голос её дрогнул, но я видел — слёзы на её глазах были не о Оле, а о самой себе.

— Что с ней стало? — Я сам не узнал свой голос — холодный, словно сталь.

— Они… пустили ее по кругу. Несколько раз… На следующий день ее нашли в комнате со вскрытыми венами… — Она наконец посмотрела на меня, но в её глазах не было раскаяния, только страх. — Но я выжила! Я сумела! Я… Я приглянулась главарю, и он взял меня к себе. Мне ничего не угрожало! Разве это преступление — воспользоваться шансом?!

Я смотрел на неё, и во мне всё клокотало. Она предала свою подругу. Спокойно смотрела, как её пытали. И ради чего? Ради тёплого места в логове чудовищ.

— Ты просто жалкая тварь, — процедил я.

— Не суди меня, Марк! — В её голосе появилась злость. — Если бы у тебя был выбор — умереть или подстроиться, ты бы сделал то же самое! Все бы сделали! Ты просто лицемер!

Я усмехнулся, чувствуя, как внутри поднимается волна жара.

— Разница в том, что я не продаю своих друзей ради собственной шкуры.

Она открыла рот, но я уже поднял руку.

— Марк… подожди, мы можем договоритс…Я-Я-Я-Я!!!

Огонь вспыхнул резко, пожирая её одежду, кожу, крики. Я смотрел, как она горит, но не чувствовал ничего.

Только пустоту.

Глава 10: Проблема решена

Я добивал оставшихся тварей быстро. Без пафоса, без эпичных финальных фраз. Они были просто людьми, без способностей, без шансов. Неинтересно. Некоторые пытались убежать — догнал. Кто-то умолял о пощаде — проигнорировал. К этому моменту я уже знал, что слова ничего не значат.

Когда всё было кончено, я вернулся в комнату к девушкам — всего их было восемь человек. Они смотрели на меня с разными эмоциями: страх, надежда, опустошенность.

— Кто ты вообще? — спросила одна из них, молодая девушка с короткими тёмными волосами. Голос её дрожал, но в глазах мелькал вызов.

— Тот, кто грохнул тех, кто вас мучал, — я пожал плечами. — Пока этого должно быть достаточно.

— А что теперь? — подала голос другая, худая, с длинными светлыми волосами. — Куда мы пойдём?

— Сейчас вернёмся в блок камер. Посмотрим, кто ещё жив. А дальше… разберёмся.

Они обменялись взглядами. Никто не протестовал, но в воздухе повисло напряжение. Я заметил, как одна из девушек, шатенка с разбитой губой, сжала кулаки, словно пытаясь сдержать эмоции.

— Почему ты нас вообще спас? — снова подала голос первая.

Я усмехнулся.

— Поверь, это не из-за благородства. Просто мне не нравятся люди, которые считают, что могут делать что угодно без последствий.

— А если мы не хотим идти с тобой? — подала голос шатенка, глядя на меня испытующе.

Я пожал плечами.

— Никто вас не держит. Хотите уйти — пожалуйста. Но давайте будем честными: куда? Здесь полно таких же мразей, как те, кого я только что убрал. И далеко не все они будут "заводить знакомства" так вежливо, как я. Ваше дело.

Девушка замерла, сжав кулаки. Остальные тоже переглянулись, но никто не решился сделать шаг в сторону. В итоге, я собрал их и повёл обратно в блок камер.

По пути я всё-таки думал о тех, кого оставил позади. О Максе. Моём друге. Моём лучшем друге, который не пережил этот сраный Апокалипсис. Которого я убил своими руками. Если бы он был здесь… Чёрт, может, с ним всё было бы проще? Мы бы шли вместе, шутили, как раньше. Но его не было. И уже никогда не будет.

Слава. Я смог его защитить? Нет. Они использовали его как приманку, бросили на растерзание мутантам. А я не пришёл вовремя. Мы со Славой знали друг друга с армии — это я был ему как старший брат, прикрывал, защищал. Тогда он мог на меня положиться. Сейчас же… я не справился. И от этого было вдвойне хуже.

И, конечно, Диана. Тварь, которая ценила только свою жалкую жизнь. Ей было наплевать на остальных, наплевать на подругу, наплевать на любую мораль. Лишь бы выжить. Ради этого она предала, ради этого спала с ублюдком. И ей даже не было стыдно. Только вот мне уже было плевать. Сейчас… сейчас мы просто жили в разных мирах. Я пока в этой реальности, а она уже сдохла.

А ещё… Я изменился. Три недели пыток сделали своё дело. Раньше я думал, что жизнь — это высшая ценность. Теперь? Теперь человеческая жизнь потеряла прежнюю значимость. Я мог лишить кого-то жизни без колебаний, если этот человек того заслуживал. Я стал жёстче, ожесточённее. Мои моральные ориентиры сместились. И меня это даже не пугало.

Внутри, в затхлом полумраке, нас ждали не женщины — тех бандиты использовали для своих развлечений. В камерах держали мужчин, стариков и подростков — живые приманки для вылазок.

Я открыл камеры одну за другой. В них оказалось всего четыре человека.

Первый — здоровяк лет сорока, весь в шрамах. Выглядел так, будто пережил десяток таких апокалипсисов. Он смотрел на меня внимательно, оценивающе, но не говорил ни слова.

— Что теперь? — спросил он наконец, голосом человека, привыкшего приказывать.

— Уходим отсюда, — ответил я. — Есть возражения?

Он покачал головой.

Второй — щуплый паренёк лет шестнадцати, с короткими рыжими волосами и веснушками. Он держался за ребро, видимо, сломано. Глаза его метались между мной и дверью, будто он подумывал сбежать.

— Ты кто вообще? — выдавил он, не делая попыток выйти.

— Тот, кто открыл твою клетку. Этого достаточно? — я вскинул бровь.

Он сглотнул и, прихрамывая, вышел.

Третий — дед, сухой, жилистый, с цепким взглядом, явно не простой старик. Он вышел, бросив в мою сторону короткое "Спасибо", но тут же добавил:

— А если ты такой добрый, не окажется ли так, что ты нас просто перевёл из одной клетки в другую?

Я усмехнулся.

— Если хочешь, можешь остаться. Я никого не держу.

Он ничего не ответил, только хмыкнул.

Четвёртый — мужчина лет тридцати, худой, с длинными тёмными волосами. Он смотрел на меня с подозрением, но вышел первым.

— Андрей, — коротко бросил он, затем добавил, заметив мой взгляд: — Просто Андрей.

— Ну хоть не Бонд, — фыркнул я. — Ладно, знакомство