Последние боги: Пробуждение - Марк Егорчев

— Ты, значит, выжить решил? — ухмыльнулся он однажды, разминая пальцы. — Давай посмотрим, насколько крепкий.

Пламя вспыхнуло на его ладони, а через мгновение всполохи огня скользнули по моей коже, обжигая плоть. Запах горелого мяса заполнил камеру, но я сжал зубы, не давая этому ублюдку насладиться моими криками.

Я помнил, как уголовник с ухмылкой рассказывал мне о том, как Слава погиб. Как тот до последнего отбивался, истекая кровью, как кричал, сражаясь с тварями, пока его не разорвали. Я сжал кулаки, ногти впились в кожу, но я уже не чувствовал боли.

Внутри разрасталась пустота. А затем — ненависть.

Ненависть клокотала внутри, кипела, смешивалась с болью, становясь её продолжением. И тогда я понял — пламя не причиняет мне той боли, что прежде. Оно было уже не врагом. Оно становилось частью меня.

Ублюдок сжигал меня заживо. Раз за разом. Но не видел главного — я адаптировался.

Сначала огонь причинял ту же адскую боль. Кожа лопалась, мышцы обугливались. Но вскоре я понял, что боль меняется. Она больше не была нестерпимой. Я ощущал огонь… И понимал его. Я начинал чувствовать тепло иначе. Оно уже не пугало меня. Оно… становилось частью меня.

Прошла ещё неделя.

Ёжик расслабился. Они все расслабились. Думали, что сломали меня. Что превратили в забитого раба.

Они ошиблись.

Когда Ёжик в очередной раз вошёл в камеру, я набросился на него, как зверь.

Я не бил — я рвал. Вгрызался зубами, ломал пальцы, выдавливал глаза. Ёжик завопил, пытаясь вырваться, но я был быстрее. Мои руки, окрепшие после недель истязаний, сжимались, как тиски. Хрустнули кости.

Ёжик захрипел, отчаянно пытаясь зажечь меня, но пламя уже не причиняло боли.

Огонь больше не был врагом.

Он был мной.

Яркая вспышка охватила тело Ёжика. Он заорал, но уже было поздно. Огонь, который он считал своим союзником, теперь подчинялся другому хозяину. Я чувствовал, как языки пламени обвивают мои пальцы, как жар становится естественным, родным. Вскоре всё затихло.

Когда всё закончилось, я поднялся. Моя кожа затягивалась прямо на глазах. А в ладони плясал маленький огненный язык.

Я протянул руку к двери камеры и толкнул её. Дверь скрипнула и чуть приоткрылась — уголовник не запер её за собой. Он и не мог: камера не закрывалась изнутри, а пришёл он один.

Я осторожно выглянул в коридор. Передо мной простирался пустой проход, освещённый мигающими лампами. Где-то вдалеке слышались приглушённые голоса. Сердце застучало быстрее. Шанс на побег был, но времени — в обрез.

Пора было уходить.

Глава 9: Месть

Я должен уйти. Просто найти выход и уйти.

Звучит логично. Вот только я не был логичным. Я был зол.

Моё тело хоть и заживало, но находилось далеко не в идеальном состоянии. Каждое движение отзывалось болью, но боль уже не была врагом. Скорее, как старый друг, который любит приходить без приглашения и тащить за собой кучу проблем.

Но чем больше я думал о побеге, тем сильнее во мне разгоралась ненависть. Она пульсировала в висках, скручивалась в тугой клубок где-то в груди. Вспышки боли в запястьях, ожоги на руках — всё это сделали они. Они превратили меня в загнанное животное, которым потешались.

Я вспомнил, как Ёжик смеялся, когда жег меня заживо. Как они избивали Славу, пока он не перестал двигаться. Как утащили его, и он больше не вернулся.

Нет. Я не уйду. Я не могу просто развернуться и оставить этих мразей в живых.

Я медленно двинулся по коридору. Внутри всё горело, но не от боли — от ярости. От жажды мщения. Теперь это здание — моя охотничья зона. А эти ублюдки — добыча.

Первого я встретил за углом. Он лениво курил, прислонившись к стене. Даже не заметил меня сразу — настолько расслабился. Ну, расслабление — это вообще беда всех идиотов.

Его глаза встретились с моими, и он едва успел открыть рот, прежде чем я сомкнул пальцы на его глотке. Одним движением швырнул его в стену и впечатал кулак в висок. Он захрипел, но я не дал ему ни секунды на осознание происходящего. Ещё удар. И ещё. Череп треснул, как гнилой арбуз. Без сочного хруста, конечно, но в целом эффект тот же.

Из-за угла донёсся голос:

— Эй, Паш, что там за звуки?..

Я нырнул в тень.

Из-за поворота вышел ещё один бандит. Увидел тело, потянулся к поясу. Поздно. Я уже был рядом. Перехватил его руку, выкрутил, вбил локоть в кадык. Он захрипел, оседая на колени. Я схватил его нож — и одним движением всадил лезвие ему в горло. Без пафоса, без лишних движений.

Дальше — больше.

Я двигался по коридорам, методично и хладнокровно уничтожая их. Некоторые ублюдки спали в открытых камерах. Они даже не успевали открыть глаза, прежде чем их горло перерезалось. Другие успевали сопротивляться, но я был быстрее, жестче. Они привыкли чувствовать себя хозяевами, творить что угодно. Но я показал им, что значит быть жертвой.

Один из них попытался убежать. Я догнал его, сбил с ног и размозжил ему череп голыми руками. Что-то в этом даже было… терапевтическое.

Я спустился ниже, и всё усложнилось.

Дверь в конце коридора распахнулась, и появился высокий мужик в бронежилете. Без оружия, но с выражением лица, которое говорило: «Я сейчас тебя сожру». Значит, у него пробудились способности. На вид крепкий, как кирпичная стена.

Он ухмыльнулся:

— Живучий, как таракан. Давай потанцуем петушок…

Я поднял пистолет и выстрелил. Пуля ударила в грудь… и просто отскочила.

— О, да ты теперь герой комиксов, — мрачно хмыкнул я.

Он рванул вперёд, и я едва успел отпрыгнуть. Его кулак с хрустом врезался в стену, оставляя в бетоне воронку. Отлично. Теперь у меня есть официальное подтверждение, что я не один тут с «апгрейдом».

Я схватил обломок трубы и с силой врезал ему по голове. Труба прошла через его защиту… но он даже не шелохнулся. Ублюдок был аномально крепким. Видимо, это была его сила.

Он схватил меня за горло. Я задыхался, перед глазами темнело.

Но тут… что-то внутри меня включилось. Пламя запульсировало в ладони.

— Чего?.. — Бандит разжал хватку, когда понял, что его рука… горит.

Я не дал ему времени сообразить. Направил ладонь вперёд — огонь вырвался, окутывая его лицо. Он закричал, но пламя уже пожирало его. Его защита дала трещину. Через секунду он упал на пол, извиваясь в агонии.

Я выдохнул. Теперь у меня было