Первый инженер императора ІІІ - Александр Вольт

— Болты собрал, что смог, — добавил Руслан, показывая горсть окровавленных жал. — Некоторые погнулись, но Михалыч поправит.

— Хорошо, — кивнул Иван. — Как ты, Саш?

— Пойдет, — отозвался я, уперевшись ладонями в бедра и поднимаясь во весь рост.

Я поднялся. Ноги еще были ватными, но голова прояснилась.

Мы двинулись обратно и через десять минут уже гнали лошадей в сторону той зоны, где на карте были отмечены старые сады.

Путь лежал через редкий перелесок, а затем открылась поляна, заросшая высокой, пожухлой травой. Проскакав через нее, мы выехали к тому месту, куда изначально планировали добраться скрытным образом, занося пометки на карту.

Но получилось, как получилось. Все равно придется возвращаться, чтобы выгнать тварей отсюда окончательно. Что-то мне подсказывало, что так просто они не сдадутся.

Зрелище было одновременно и печальным, и завораживающим. Ряды одичавших яблонь, искривленных, покрытых лишайником, но все еще живых. Некоторые ветви были сломаны, другие бессильно клонились к земле под тяжестью плодов.

Да. Яблоки. Самые обычные яблоки, только и того, что плод был размером с два кулака Руслана. Никакого золотого отлива. Ничего.

Я шмыгнул носом, стукнув лошадь в бока.

— Осмотритесь.

Сад, как сад. Ничего примечательного, кроме того, что плоды у мутировавших от магии деревьев были невероятно большими по меркам моего восприятия. Может местные только такие и ели последние лет пятьдесят, но я диву давался, присвистывая внутри себя.

— Барон! — донесся до меня голос Руслана. — Поди сюда, мы, кажется, кое-что нашли!

Глава 5

Я спешился у старой и непримечательной яблони. Покрученные ветви, три четверти из которых давно высохли. Покрытый на полметра от земли мхом створ, в котором копошились разносортные насекомые, начиная от муравьев, заканчивая какими-то мухами, осами и клопами.

На ее ветвях висели гнилушки, источая слегка кисловатый, гнилостный, но сладковатый запах. Но на одной из молодых веток, что опасно кренилась к земле, обещая вот-вот лопнуть, висел здоровый плод.

Один-единственный.

Он не светился золотом, как описывал доктор Бельский или как рисовало мое воображение, подстегнутое легендами. Нет. Это было обычное яблоко, только неестественно крупное, как и прочие яблоки, что висели на других деревьях. Идеально круглое, с гладкой, налитой солнцем кожицей насыщенного, почти оранжевого цвета. Оно висело там одновременно, как насмешка, и как дар, который нужно было принять с благодарностью.

Никаких райских садов, усеянными яблоками, которые смогут поставить на ноги целую хворую армию, ни несметных молодых побегов. Нет. Одна единственная старая яблоня, которая, скорее всего, не переживет зиму.

Уже этой осенью она, вероятно, под порывом ветра сломится у подгнившего основания и закончит свой век.

Жаль.

Я посмотрел на Ивана. Он стоял, задрав голову, и смотрел на это яблоко так, словно перед ним был Грааль. В его глазах, обычно суровых и стальных, плескалась такая отчаянная, почти детская надежда, что у меня самого что-то неприятно сжалось внутри. Словно он был ребенком, которому впервые рассказали про Деда Мороза.

Признаюсь, всем нам иногда хотелось чуда. И, я более, чем уверен, что даже таким закостенелым людям, как отряд хламников, не было чуждо это состояние.

Помечтать перед сном, глядя в ночное небо, понадеяться на будущее, вожделеть легкого завтрашнего дня.

Вот только их от обычных мечтателей отличал один факт: отряд Ивана Кречета шел к своей цели изо дня в день, а не просто надеялся, что завтра станет проще. Нет, не станет. И я в этом тоже убедился. Здесь выживает тот, кто, кто выкладывается потом и кровью.

Как они. Как я.

Он видел в этом плоде не просто витамины для истощенного организма. Он видел спасение для брата. Лекарство. Последний шанс. И разрушать эту хрупкую веру было бы… неправильно. Жестоко.

Я легко подпрыгнул, уцепившись за нижнюю ветку, подтянулся и осторожно, стараясь не повредить, дотянулся до яблока. Оно было теплым, почти горячим от солнца, и удивительно тяжелым. Сорвав его, я спрыгнул на землю.

— Мы отдадим его твоему брату, Иван, — сказал я спокойно, протягивая ему плод. Мой голос звучал ровно, без тени сомнения. Это было единственно верное решение в данный момент. — Но у меня есть идея.

Иван с благоговением, почти не дыша, взял яблоко обеими руками, словно боясь его раздавить. Его пальцы слегка дрожали.

— Спасибо! — выдохнул он, и в этом простом слове была вся его благодарность, все его страхи и вся его надежда. Но в следующий момент он осекся, подняв на меня вопросительный взгляд. — Какая?

— Этот плод созрел, — я кивнул на яблоко в его руках. — Значит, внутри него есть семена. Мы привезем его домой в целости и сохранности. Съедим мякоть, она поможет Мите и остальным ослабленным. А семена… — я сделал паузу, давая ему осознать масштаб задумки, — мы их достанем. Аккуратно. И прорастим. Посадим новую плантацию здесь, или даже у нас в поместье, где безопаснее. Пройдет не один год, прежде чем они дадут первый урожай, это правда. Возможно, пять лет, может, десять. Я не знаю особенностей этого мутировавшего вида. Но это того будет стоить, Иван. Представь: целый сад солнечных яблок. Не только для нас, для всего государства.

Глаза Кречета расширились. Сначала от удивления, потом — от осознания. Он переводил взгляд с яблока на меня, потом снова на яблоко. Идея была дерзкой, долгосрочной, но… выполнимой. И она давала не просто надежду на спасение одного человека, а перспективу для всех. Он медленно кивнул, его лицо просветлело.

— Ты прав, Саш, — кивнул он серьезно. — Абсолютно прав. Мне дела нет до какого-то там государства, потому что, когда мне было тяжело или Руслану, или Олегу с Мишкой — оно на нас срать хотело с высокой колокольни. А вот на простых людей мне побоку. Мы должны постараться, если не для блага какого-то там «гуседавства», — исказил он намеренно слово «государство», выражая свое презрение, которое я мог понять, — то хотя бы ради близких и обычных жителей этого мира.

Мужики одобрительно закивали головами и ничего плохого я в этом не видел. Каждый имеет право на собственное мнение и отношение к стране. Я не знал, что случилось между отрядом Кречета и страной, из которой они ушли. Но я знал, что он — хороший человек, как и люди, что сплотились под его началом.

Мы бережно упаковали яблоко,