Имя мне Гнев - Евгений Фронтикович Гаглоев

– Привет, Роман…

– У тебя все в порядке?

– Не совсем… – Наталья усиленно старалась не смотреть ему в глаза.

– Я так и понял. Не зря же ты вдруг пропала из эфира. Что стряслось?

– А ты еще ничего не знаешь? – Наталья вздохнула, скрестив руки на груди.

– Видимо, нет, – напрягся Кукушкин. – А ты хочешь мне что-то сообщить?

– Мне трудно далось это решение, но ни к чему затягивать. – Наталья наконец встретилась с ним взглядом. – Нам нельзя больше встречаться, Роман… Иначе у нас обоих будут серьезные неприятности.

– О чем ты? – нахмурился Кукушкин.

– Я живу в доме Владимира Решетникова. Мы с дочерью во всем от него зависим. А ты… Ты убил его отца.

– Ах, вот оно что, – помрачнел Роман. – А я все ждал, когда же всплывет эта тема…

– Ты с самого начала знал, кто я. Почему же сразу не сказал мне об этом, когда мы только начали встречаться?

– Согласись, это не та вещь, о которой можно говорить на первом свидании, – нахмурился Роман. – Но я собирался все тебе рассказать. Только не сразу. Со временем.

– Если бы ты рассказал, я успела бы как-то подготовиться к тому, что последует. Предупредила бы Дашу… Но теперь правда выплыла наружу, и Владимир совершенно взбесился. Он запретил нашей дочери видеться с твоим сыном, как только узнал его фамилию. Столько всего наговорил про тебя… Поэтому нам с тобой нужно прекратить общение, пока оно не зашло слишком далеко. И лучше расстаться сейчас, иначе потом сделать это будет гораздо труднее и мучительнее.

Меньше всего Роман ожидал услышать от нее нечто подобное.

– Я получила все твои сообщения, но не знала, что на них ответить. Я растерялась, будто несмышленая девчонка. Да ты и заставляешь меня чувствовать себя такой. Ну скажи хоть что-нибудь, – взмолилась Наталья, слегка побледнев. – Только не молчи.

– А чего ты от меня ждешь? – спросил Кукушкин. – Бурных протестов? Я готов, если это поможет тебя переубедить. Поможет?

– Не знаю. – Они на миг встретились взглядами, и Наталья поспешно отвернулась. – Ты мне нравишься, Роман. Мне нравится то, что было между нами. Но Владимир слишком опасен, ты сам это понимаешь. Если мы не прекратим наши встречи… Если он обо всем узнает, он испортит жизнь и мне, и тебе.

– Да, все складывается несколько странно, – признал Кукушкин. – Но мне не изменить своего прошлого. Отец Владимира был маньяком, а я действовал в рамках самозащиты и не считаю себя виновным. Кроме того, мне удалось спасти жизнь парню, которого этот безумец собирался разделать на органы, как и многих других до него. Почему я должен о чем-то сожалеть?

– Я все понимаю, но ничего не могу поделать. Чем дольше говорю об этом, тем мне больнее. Нам и правда не стоит больше видеться, как и нашим детям. Прости…

Сказав это, Наталья развернулась на каблуках и быстро зашагала прочь.

– Это еще не конец, – с кривой усмешкой сказал ей вдогонку Роман. – Просто так я от тебя не отступлюсь. Так и знай!

Глава 8

Причина вражды

Конный клуб «Каприоль» – любимое место отдыха Игоря Витальевича Макарова – занимал большую территорию, огороженную высоким деревянным забором. Когда Карамзин, Чехлыстов и Кукушкин подъехали к воротам, там уже стояло несколько дорогих машин. Постоянные посетители «Каприоля» были весьма состоятельными людьми.

Сразу за оградой начинался лес, изрезанный множеством тропинок для верховой езды. На территории клуба, засаженной газонной травой, располагалось несколько вместительных конюшен, административные здания и два просторных открытых манежа для тренировок. Андрей Чехлыстов обратился к администратору клуба, и тот вызвался проводить следователей до одной из конюшен. Гордей Лестратов говорил, что Игорь Макаров – влиятельный бизнесмен, сделавший приличное состояние на торговле антиквариатом и предметами искусства, поэтому немного странно было увидеть его в простой рабочей одежде и высоких сапогах, измазанных конским навозом.

Когда Юрий Карамзин, Роман и Андрей вошли в конюшню, Макаров наливал воду в длинные деревянные поилки для лошадей. Рядом с ним в центральном проходе стояла тележка, наполненная свежим навозом, и лежала пара грязных лопат. Похоже, Игорь Витальевич только что чистил стойла. Администратор, выполнив свою миссию, мгновенно сбежал, а следователи приблизились к бизнесмену.

– Снова вы? – Макаров издалека узнал Романа Кукушкина. – Как продвигаются ваши поиски? Уже удалось напасть на след украденного венца?

– Продвигаются, но не так скоро, как хотелось бы, – честно признался Роман. – Но сегодня мы бы хотели поговорить о другом.

– Игорь Витальевич, добрый вечер, – поздоровался Юрий, морщась от запаха навоза, буквально сбивающего с ног. Он показал Макарову свое служебное удостоверение. – Мы должны задать вам пару вопросов.

– В связи с чем? – удивился Игорь Витальевич.

– Мы расследуем смерть Константина Перелозова.

– Далеко же вы забрались, – усмехнулся Макаров, отставив пустое ведро в сторону. – Признаться, удивлен, увидев вас вместе. Полиция теперь сотрудничает с частными детективами?

– Так уж сложилось, – развел руками Кукушкин. – В этом деле наши интересы пересекаются.

– Пропажа венца и смерть Константина как-то связаны? – догадался Игорь Витальевич.

– Вполне вероятно. Но мы не можем об этом распространяться.

– Естественно, – понимающе кивнул Макаров. – Тайна следствия… Но я не понимаю, что тут расследовать? В новостях утверждали, что это было самоубийство.

– Не всем новостям следует верить, – невесело усмехнулся Андрей Чехлыстов.

– Так что вас интересует? С Перелозовым я общался крайне мало, да и то в основном по рабочим делам, связанным с музеем.

– Говорят, вы с ним недавно сильно повздорили. – Карамзин не сводил с Макарова прищуренных глаз.

Роман уже не первый раз замечал, что тот внимательно следит за мимикой допрашиваемых, пытаясь распознать малейшую ложь.

Игорь Витальевич наморщил лоб, вспоминая.

– Не припомню такого, – признался он.

– Это произошло… – Карамзин сверился с записями в своей записной книжке. – За пару дней до его смерти.

– О. – Макаров помрачнел. – Наша последняя встреча. Но информация о нашем скандале слегка преувеличена, господа. Мы с Константином не повздорили, а просто поговорили на повышенных тонах. Он ведь имеет… имел отношение к семейке Решетниковых, а я их всех презираю. Понятное дело, приятных разговоров у нас с ним никогда не было.

– Можно поинтересоваться, о чем вы говорили? – спросил Андрей.

– В тот день я приехал в музей по делам, связанным с открытием новой экспозиции, и Перелозов вдруг пригласил меня в свой кабинет. Он был сильно взволнован…

– По какой причине? – спросил Андрей.

– Если честно, я не совсем понял. Он был тем еще сумасбродом. Я много лет враждую