Княжна Тобольская 2 - Ольга Смышляева

хватательного инструмента — пальцев. За пару часов ожоги немного поджили, но не настолько, чтобы цепляться кровавыми волдырями за камни. Терпеть боль с риском сорваться где-нибудь посередине подъёма в мои планы не входило, пришлось импровизировать. Я ведь стихийник или как?

Практики воздуха способны левитировать себя, но для этого им нужен ранг силы выше пятого и, само собой, клинок-проводник. Псионики же могут левитировать любые предметы, но почему-то не самого себя. Хотя… Если я буду поднимать, скажем, собственные сапоги, разве не поднимусь вместе с ними?

От идеи до дела прошла секунда. Сосредоточив мысли на обуви, я приказала ей подняться в воздух.

Момент отрыва от земли дезориентировал. Взмыв на какой-то метр, я не удержала равновесие и предсказуемо рухнула обратно. Мне не хватило устойчивости, чувства баланса и идеальной синхронности в подъёме двух предметов сразу.

Ладно, не сработала одна идея, попробую другую. Можно встать на какую-нибудь поверхность и уже её заставить взлететь. Выбор пал на один из камней, расколотых ночной битвой. Чем-то он напоминал ополовиненную доску для сноубординга, на таком я точно удержусь… если смогу подняться. Наш общий вес потянет на сотню кило, а это вдвое больше, чем хватает моих сил в психокинезе. Но попробовать надо. Не сидеть же здесь в ожидании спасателей, правда? Потапычу они точно не понравятся.

Для пущей концентрации устроилась на «доске» в медитативной позе скалы.

— Размер не имеет значения, — припомнила мантру магистра Йоды и всех хороших любовников. — Никакого. Вообще.

Камень послушался практически сразу. Медленно, без рывков и напряжения поплыл вверх, как лифт в модной новостройке. От меня не требовалось чего-то сверхъестественного, вроде постоянного контроля, хватило лёгкой мысли. Сиди и расслабляйся, разве что скорость оставляла желать лучшего, но тут грех жаловаться. Удобно! Не будь свидетелей, таким образом я могла бы существенно облегчить себе дорогу к Пагоде.

Выбравшись наверх, внимательно огляделась. Пейзаж знакомый, значит, лагерь где-то впереди. Что ж, вот и определилась, в какую сторону идти.

Сокурсники уже проснулись. Фигуры в тёмных куртках с жёлтыми отражающими полосами суетливо носились возле площадки с тотемом, как растревоженные пчёлы.

Первым меня заметил Надир:

— Вася⁈ Отбой, народ, она нашлась!

Подойдя ближе, он порывисто обнял меня, словно убеждаясь, что перед ним не призрак.

— Со мной всё в порядке, — хрипнула в ответ. — Задушишь.

— Прости, — парень сразу отпрянул. — Мы все безумно волновались за тебя.

— Не все, — вставил Ваня. — И не безумно. Я же говорил, она недалеко шляется, рюкзак-то её остался на месте. Чего всполошились, паникёры?

— Помолчи, Ужурский.

— Кое-кто уже начал думать, будто ты бросила нас и ушла к Пагоде одна, — сказала Вика. — Где ты была? И почему твоя одежда такая… такая…

— Драная? — я оглядела себя придирчивым взглядом. Падение через сосну и Потапыч знатно поработали над курткой, шапку-ушанку при всём желании не найти, а перчатки прожжены в угли. — Действительно, немного помялась.

— На тебя напала дикая тварь?

— Нет, что вы! Откуда здесь взяться диким зверям, их же егеря постоянно отстреливают. Это я в ущелье случайно упала.

— КАК⁈

— Смешная вышла история, — махнула рукой. — Сидела я, значит, на часах, и тут к костру выходит водяной горностай из тех, которые занесены в Красную Книгу. Шубка на загляденье, хвостик с чёрной кисточкой, блестящие глазки… фиолетовые. Разве можно удержаться, чтобы не посмотреть поближе такого красавца?

— Можно, — фыркнул кто-то из сокурсников.

— Вам да, а мне нет, — отозвалась, ничуть не сбившись с мысли. — В общем, я пошла за зверьком, а он давай убегать! Дичь дёрнула меня погнаться следом посреди ночи, и вот результат — свалилась вниз. Там и заночевала.

— Под открытым небом?

— Почему же? Соорудила шалаш из еловых веток на скорую руку, ничего сложного.

История нелепая, но вполне правдоподобная. После олимпиад весь институт знает, как сильно я люблю стихийных животных, а двинутой Василису считали задолго до. В копилку добавилась ещё одна странность, только и всего.

— Лучше бы действительно ушла к Пагоде. Всё больше интеллекта, чем ловить блохастую тварь, — Ваня крутанул пальцем у виска и отправился к костру, где висели котелки с чаем.

Его примеру последовали остальные ребята. Лидер курса нашлась, внештатная ситуация отменяется. Пора завтракать и сразу же выдвигаться в путь, чтобы успеть добраться до Пагоды к сумеркам.

— Иногда ты кажешься умной, Вася, а потом бац — и сделаешь какую-нибудь глупость, — Вика посмотрела на меня с укором. — Ни одна тварь в мире не стоит поломанных ног и обмороженных пальцев, всяко не горностай.

— Конкретно этот обладал прямо-таки гипнотическим очарованием.

— Дурацкое оправдание.

— Иди, грейся, зоолог, — Надир подтолкнул меня к костру. — Скоро выдвигаться.

Привести куртку в порядок не представлялось возможным, зато нашлись запасные перчатки, а шапку одолжил Надир. Сказал, что сам обойдётся капюшоном, его-то не порванный. Горячий чай и целебная мазь, которой я смазала не только пальцы, но и шишку на темечке, быстро вернули меня в строй. Не отказалась бы от часика сна, но просить не стану, это было бы свинством. Вчера я никого не жалела, подгоняя вперёд, а ведь сокурсникам было почти так же хреново.

Эфирный шторм остался внизу, теперь вся сложность заключалась только в дороге. Подъём из ущелья навёл меня на маленькую хитрость, как использовать психокинез, не привлекая внимания. Предмет можно левитировать не только на расстоянии, но и непосредственно в руках! Что я и сделала с рюкзаком. Обняла его, словно любимую кошечку, и вперёд марш. Со стороны выглядит нелепо, зато как облегчило оставшуюся часть пути!

Пагода Пяти Стихий — огромное каменное строение из четырёх ярусов — как-то особо не впечатляла. Ни тебе ярких красок, ни величественных статуй с символами стихий, ни этнических узоров с флагами; только основательная незыблемость, способная выдержать суровую погоду хребта Сетте-Дабан, и крест. Да, обычный христианский крест наверху. Его наличие озадачило, но не настолько, чтобы интересоваться подробностями. Раз стоит, значит, поставили, остальное от лукавого. Пагоду окружали десяток более приземистых домиков с милым дымком из печных труб над крышами и почти столько же построек хозяйственного назначения, между которыми сновали редкие монахи. Вид удручающий и притягательный одновременно.

Здесь, на вершине холма, эссенция стихий ощущалась совсем по-другому — она чем-то напоминала псионическое воодушевление. Или мы просто обрадовались, что чёртова дорога наконец-то подошла к концу?

Нас встречали. В распахнутых