Суворовец. Том 2 - Анна Наумова

уши был рад, что я их познакомил. И теперь ежедневно названивал Лилечке домой с автомата, висящего на первом этаже. Уже и на свиданку с ней забился. Слышал я краем уха, когда за ним в очереди терся, чтобы Насте своей набрать. Планов у новоиспеченного влюбленного было громадье! Уже пообещал сводить Лилечку в кино на «Обыкновенное чудо», как только майор Курский смилостивится и выдаст увольнительную.

Я в свое время, несмотря на давление родственников, решил не тянуть помидоры за пестик и сразу дал им понять: «Не стерпится и не слюбится!». Водить за нос девушку, кормить пустыми обещаниями — не мое. Терпеть никогда не мог кривить душой. Оно в итоге и к лучшему оказалось.

Вот и Колян, кажется был таких же «старомодных» взглядов.

Да каких старомодных? Правильных.

Честный пацан. Правильный. Только если решил, то надо до конца идти. А не по углам от девчонки щемиться.

— Понимаешь, Андрюх! — Колян развернулся и, держа руки скрещенными на груди, растерянно посмотрел на меня. — Ну не могу я девчонку обманывать! Она же обидится. А может, и плакать будет… Что делать-то? Как быть?

— А чего тогда ты сам к ней первый подкатил? — я укоризненно покачал головой. — Если она тебе и не нравится вовсе. Эх, Антонов…

— Решил отвлечься просто… — признался Колян. — Понимаешь, Андрюх! Ну мне же ничего ну… с той… не светит.

Я не стал спрашивать, с кем именно ему ничего не светит. И так было понятно. Все вокруг в училище знали, кто эта симпатичная «та».

Маленькая, худенькая, юная, но способная одним взмахом тонкой руки утихомирить целый взвод разбушевавшихся парней в жестком пубертате.

Ирина Петровна Красовская. Двадцати трех лет от роду.

Я вдруг подумал: а может, зря Колян бежит впереди паровоза? И шанс у него все-таки есть? Просто надо чуток подождать.

Сейчас-то ему с Красовской, ясен пень, ничего не светит… Нафига сдался училке суворовец? Но, как говорится, юность — это недостаток, который очень быстро проходит. Шестнадцать и двадцать три — это, конечно, огромная разница. Но годков через пять приятель вполне может подкатить к своей ненаглядной Ирине Петровне. Разница в семь лет — это ни о чем. Тем более что к тому времени он уже будет далеко не суворовцем…

А приятель тем временем продолжал делиться своими пубертатными бедами:

— Понимаешь, Андрюх… Я подумал: чего время терять? Если все равно ничего не выгорит с Ири… ну, с ней! Посмотрел вокруг: а все приятели уже с подружками! Ты с Настей, Димка «Зубило» — с Сашей… Миха вон вообще себе первую красавицу отхватил. Игорек в буфете почти «прописался»… Не отлипает от своей Леночки.

Я усмехнулся. Что поделать? Возраст такой. Против природы не попрешь.

— Даже в увале теперь с пацанами в кино не сходить, как раньше! — продолжал бурные жалобы приятель. — Каждый сам по себе. Вышли на КПП — и каждый к своей почесал. «Я к Насте», «Я к Саше», «Я к Вере»… А я, как дурак, один шатаюсь. Вот и решил тоже не отставать! И дров наломал… И теперь не знаю, куда деваться…

— Ясно! — подытожил я. — Решил от Киры сказками про наряды отделаться. Ждешь, пока проблема сама собой рассосется. Не стыдно?

— А что мне делать? — растерянно поглядел на меня товарищ. — Я, наверное, никогда в жизни не смогу девчонке прямо в лицо сказать: «Прости, ты мне не нравишься…»

— Знаешь, друг, — доверительно сказал я. — Любовь — это дело такое. Тут хорошим для всех не будешь. Иногда приходится выбор делать.

— Выбор делать?

Колян выглядел растерянно и даже жалко. Не привык, видать, он делать жизненный выбор. Да и в делах амурных у него опыта — с гулькин нос. Как, впрочем, и у всех моих однокашников.

— Угу! — подтвердил я. — Серьезный такой выбор, Колян. И слова говорить иногда приходится дамам, не самые приятные. Зато правдивые слова. И уходить. И, знаешь, лучше ты сейчас эти слова Кире скажешь, чем когда она уже по уши в тебя влюбится.

— Слушай, Колян… — приятель с надеждой вдруг глянул на меня. — А может быть, ты к ней сходишь сейчас? Вместо меня? Ну… и скажешь все? А я… ну…

Ага, как бы не так. Тоже мне, нашел переговорщика. На чужом горбу решил из любовного треугольника выехать.

— Нет! — жестко сказал я. — Я не буду врать ни про какие наряды. Ты сейчас пойдешь к Кире сам. И все ей скажешь. Сам девчонку окрутил, сам и расхлебывай. И давай быстрее, пока девчонка там в снежную статую не превратилась. Хорош булки мять! Не пойдешь по-хорошему — я сам тебя во двор выпихну.

— Андрюх! — начал было Колян. — Ну, может… ты все-таки…

Но я, не слушая никакие просьбы товарища, почти силой выволок его, упирающегося, в коридор.

— Вперед, суворовец Антонов!

Колян напоследок жалобно глянул на меня и, обреченно вздохнув, зашагал к выходу.

* * *

Наконец настало долгожданное воскресенье. День, на который я возлагал большие надежды.

Настроение у меня было отличное! А все потому, что я таки выбил себе увал. Учился старательно всю неделю. Даже несколько пятерок честно заработал. Зазубрил все стишки-запоминалки по химии и физике, которые мне когда-то рассказал «старшак» Саня Раменский. И, наконец, разобрался в темах, которые раньше отчаянно не понимал.

— Молодец, суворовец Рогозин! — похвалил меня наш химик — Арсений Маркович. — Молодец! Если так и дальше дело пойдет, в конце третьей четверти можете рассчитывать на «пять»!

Илюха «Бондарь» тоже сиял не хуже начищенной бляхи на ремне. Он тоже даром времени не терял. Закрыл все хвосты и вообще был паинькой. А посему и его ожидало сегодня долгожданное увольнение.

Не свезло только Михе. Почти перед самым увалом он завалил «контрошу» по алгебре. Поэтому сегодня его ожидало увлекательное путешествие в мир решения рациональных неравенств методом интервалов. Надо было готовиться исправлять полученный на контрольной «банан».

Миха расстроился, конечно. Да и как тут не расстроиться? Но свиданки с возлюбленной он все-таки не лишился. Его ненаглядная Вера уже прогуливалась за забором, чтобы чуток помиловаться. Хотя бы через забор. А посему приятель тоже пребывал в прекрасном расположении духа.

— Слышь, Андрюх! — пихнул меня в бок Миха за завтраком. — Хочешь поржать?

— Конечно! — с готовностью отозвался я, отвлекаясь от своих фантазий,