Резидент КГБ. Том 1 - Петр Алмазный

— Что, и взрослым это нравится?

— Так это для взрослых и снималось.

— Та ладно!

— Да я тебе говорю.

Теперь Вася замолчал надолго.

— Знаете, — наконец проговорил он, задумчиво выпуская сигаретные дымные кольца, — я вам вот что скажу. Так-то они здесь живут не сказать что плохо. До окончательного кризиса капитализма ещё далеко. Продукты, шмотки — с этим у них, не при Пеняеве будет сказано, обстоит намного лучше нашего. Да что я вам говорю, вы и сами всё видите, не дураки. Но иногда вот так посмотришь… Наверное, всё-таки правду там у нас пишут. Загнивают они тут совсем. Прямо во всём этом изобилии и загнивают.

Это был заход на большую тему. До вечера бы точно хватило, да ещё и под докторский фирменный коктейль спирт плюс вода. И Лапидусу определённо было что сказать. Он уже раскрыл рот, и указательный его палец поднялся, предваряя готовые зазвучать слова.

Но что думает доктор по поводу перспектив капитализма, мы с Васей в тот раз так и не услышали. Вместо этого услышали женский крик.

Мы все, конечно, тут же устремились в ту сторону, откуда крик этот раздался. И скоро увидели собравшуюся возле одного из домов небольшую, в несколько человек, группу людей. Женщина в песочного цвета пальто что-то объясняла другим и показывала вверх, на крышу. Все задирали головы, силясь увидеть, что же она там узрела такое, из-за чего стоило кричать на всю улицу.

Остановившись чуть в стороне, оглядели зловещую крышу и мы.

Дома здесь, по краям площади, все были четырёхэтажные. А с учётом того, что среди разноцветных черепичных откосов виднелись большие окна, а ещё тут и там поверх крыш торчали готического вида башенки, тоже с окнами, дома можно было смело считать пятиэтажными.

И вот, наконец, стало понятно, отчего столько шума. Из-за одной из башенок выглянул человек. Выглянул, потом неуверенно пошагал по черепице к краю крыши. И посмотрел через край вниз.

— Вот он, видите? — возбуждённо затараторила женщина, когда человек только показался. А когда он стал заглядывать вниз, она вдруг снова завопила, как будто её режут.

Сам человек казался довольно примечательным. Одет он был в длинный светлый плащ, что смотрелся отсюда, снизу, ничуть не хуже, чем у недавно встреченного нами блистательного дипломатического араба. Сам же человек был чёрен как уголь. Не в том смысле, что он вымазал себе лицо и руки сажей, умудрившись при этом не запачкать дорогой свой плащ. Нет, человек не чистил там, на крыше, никаких труб. Он просто был негр, причём самого тёмного и глубокого из существующих оттенков.

Ну вот, подумалось мне, снова суицидная тема. Даже беззаботные чернокожие люди в этом скандинавском жестоком климате не выдерживают и норовят сигануть с крыши. Видимо, что-то такое разлито здесь в воздухе. Может, всё дело в том, что веет сюда с ледяных морей северным народным концом света под названием Рагнарёк?

— Эй! — уже кричал рядом со мной благородный человек Василий. — Отойди оттуда! Не надо!

Кричал он по-английски. А добрый доктор тут же, на всякий случай, громко перевёл это на французский.

Но стоящий у чердачной башенки чёрный человек в светлом плаще их не слушал и даже в эту сторону уже не смотрел. Смотрел он почему-то в направлении другой, соседней башенки. Что-то его там заинтересовало. Причём заинтересовало настолько, что он даже отложил своё намерение свести счёты с жизнью посредством полёта с высоты в пять этажей на брусчатый датский тротуар.

Вскоре оказалось, что ситуация на крыше была понята нами, равно как и остальными зрителями во главе с голосистой женщиной, совсем неправильно. Человек на крыше вовсе не собирался оттуда прыгать. Ему хотелось этого ничуть не больше, чем любому из собравшихся внизу. Там, на крыше, кроме него обитался сейчас кто-то ещё. И даже, как оказалось, не один.

Из-за соседней башенки выступили две фигуры. Они тоже были не местные, о чём свидетельствовали и их неевропейские лица, и цвет кожи — не угольный, как у их коллеги по высотным прогулкам, но точно и не белый, а скорее промежуточный. Как, например, у индийцев. Эти невысокие ребята в своих пиджаках и при галстуках смотрелись там, на крыше, своеобразно.

Увидев их, лже-самоубийца явно не обрадовался. Он вздрогнул и стал медленно отступать от края крыши. Одновременно он что-то говорил появившимся смуглым людям, негромко, но темпераментно, чёрные руки задвигались в активной жестикуляции. Добравшись до своей башенки, человек уцепился в металлический изгиб кровли и замер. Утратив возможность размахивать руками, он как будто заодно лишился и дара речи.

Когда стало понятно, что прыгать с крыши никто не собирается, люди внизу зашевелились. Крикливая женщина поправила сумочку на плече, и её каблучки разочарованно зацокали прочь. Другие тоже стали расходиться, разумно рассудив, что эти разборки экзотических людей между собою их не касаются.

Мои же товарищи уходить, было похоже, не собирались. Видимо, из профессионального интереса. Наверное, это было правильно: просто так никто по крышам не бегает, даже непонятные индусы и чёрные люди в светлых плащах.

Но нет, дело оказалось в другом.

— Слушай, — задёргал меня за рукав Вася. — Это же вроде этот, как его?.. Ну, ты его знаешь…

Я взглянул на крышу повнимательней. Нет, база знаний майора Смирнова идентифицировать чёрного человека не хотела. И нарядных этих индусов я тоже не знал.

Тут блуждающий взгляд африканца, или кто он там был, устремился вниз, к нам. Путешественник по крышам всмотрелся, и трагичное лицо его озарилось внезапной надеждой. Интересно, кого это он здесь увидел? — подумалось мне.

Оказалось, увидел он здесь меня.

— Ник! — заорал чёрный человек во всю силу своих перепуганных лёгких — Помоги мне, Ник! Они хотят меня убить!

Он отцепил одну руку от крыши, совершил нею в воздухе какой-то отчаянный жест, и пальцы его впились в нагрудный карман плаща.

Тут-то я и вспомнил, наконец, кто этот чёрный парняга такой.

Это был, мать его так, Леонардо.

Глава 6

Чернокожий дуралей на крыше был