Врата Мёртвого Дома - Стивен Эриксон

— Никаких лодок не вижу, — заметил Крокус.

— В верховьях ручья, — промямлил Скрипач и поскрёб в бороде ногтями, пытаясь выгнать вошь. Вскоре он поймал её, выдернул и бросил за борт. Десять часов пешком, а потом — Эрлитан, и баня, и бритьё, и молодая кансуанка с гребнем, да целая ночь в придачу.

Крокус толкнул его в бок.

— Оживаешь, Скрип?

— И представить себе не можешь.

— Ты же был здесь во время завоевания, да? Когда Калам ещё дрался с другой стороны — за семерых Святых фалах’дов — но за Императора выступили т’лан имассы и…

— Хватит! — Скрипач отмахнулся. — Мне это напоминать не надо, и Каламу тоже. Все войны уродливы, но эта оказалась поуродливей прочих.

— А правда, что ты был в отряде, который гнался за Быстрым Беном по священной пустыне Рараку, а Калам служил вам проводником, только они с Беном задумали вас предать, но Скворец это уже понял и…

Скрипач гневно воззрился на Калама.

— Одна ночь в Руту-Джелбе с кувшином фаларского рома — и этот малец знает больше, чем любой ныне живущий имперский историк! — Сапёр снова обернулся к Крокусу. — Слушай, сынок, лучше тебе побыстрее забыть всё, что этот пьяница наговорил той ночью. Прошлое уже сидит у нас на хвосте — не надо ему помогать.

Крокус провёл рукой по своим длинным чёрным волосам.

— Ладно, — тихо сказал он, — если в Семи Городах так опасно, то почему мы не отправились прямо в Квон-Тали, где жила Апсалар, — чтобы найти её отца? Зачем мы так старательно прячемся — да ещё и на другом континенте?

— Всё не так просто, — проворчал Калам.

— А что? Я думал, что ради этого мы и отправились в путь. — Крокус взял руку Апсалар и сжал в ладонях, но суровый взгляд приберёг для Калама и Скрипача. — Вы оба сказали, что обязаны ей помочь. Это было неправильно, и вы хотите всё исправить. Но теперь я начинаю думать, что это только одна из причин; что вы двое что-то задумали и отвезти Апсалар домой — только повод, чтобы вернуться в вашу Империю, хоть вас официально объявили вне закона. И что бы вы ни задумали, нужно было попасть сюда, в Семь Городов, и поэтому нужно прятаться, всего пугаться, шарахаться от каждой тени, будто за нами гоняется вся малазанская рать. — Он замолчал, глубоко вздохнул и продолжил: — Мы имеем право знать, потому что вы нас подвергаете опасности, а мы даже не в курсе, какой именно, и зачем, и вообще ничего не знаем. Так что начинайте рассказывать. Сейчас же.

Скрипач откинулся на планширь. Взглянул на Калама и приподнял брови.

— Ну что, капрал? Это твоё решение.

— Озвучивай список, Скрипач, — приказал Калам.

— Императрица хочет получить Даруджистан. — Сапёр посмотрел в глаза Крокусу. — Принято?

Мальчик заколебался, затем кивнул. Скрипач продолжил:

— То, чего хочет, она обычно получает — рано или поздно. Можно сказать, есть прецеденты. И она уже один раз попыталась захватить твой город, верно, Крокус? При этом потеряла адъюнкта Лорн, двух имперских демонов и верность Первого Кулака Дуджека, не говоря уж о «Мостожогах». Этого любому хватит, чтобы больно укололо.

— Ну да. Но какое это имеет отношение к…

— Не перебивай. Капрал приказал озвучить список. Я озвучиваю. Ты пока ничего не упустил? Хорошо. На этот раз Даруджистан от неё ускользнул, но в следующий раз она будет действовать наверняка. Если, конечно, будет следующий раз.

— Ну-у, — мрачно протянул Крокус, — а почему бы ему не быть? Ты же сказал, она получает то, чего хочет.

— А ты предан своему городу, Крокус?

— Конечно!..

— Значит, ты сделаешь всё, чтобы не дать Императрице его покорить?

— Ну да, но…

— Капрал? — Скрипач обернулся к Каламу.

Крепкий чернокожий солдат посмотрел на волны, вздохнул, а затем кивнул и обернулся к Крокусу.

— То-то и оно, парень. Время пришло. Я иду за ней.

Даруджиец, кажется, ничего не понял, но Скрипач увидел, как глаза Апсалар расширились, а кровь отлила от лица. Вдруг она расслабилась, а затем криво ухмыльнулась — и Скрипач похолодел, увидев это.

— Не понимаю, что ты имеешь в виду, — сказал Крокус. — За кем идёшь? За Императрицей? Как?

— Он имеет в виду, — объяснила Апсалар, с той, прежней улыбкой, которая принадлежала ей давно, когда девушка была… другим существом, — что собирается найти её и убить.

— Что?! — Крокус подскочил и чуть не вывалился за борт. — Ты? Ты и измученный морской болезнью сапёр с поломанной скрипкой за спиной? И ты думаешь, что мы поможем тебе в этом безумном, самоубийственном…

— Я вспомнила, — вдруг проговорила Апсалар и прищурилась, глядя на Калама.

Крокус обернулся к ней.

— Что вспомнила?

— Калам. Он был Кинжалом одного из фалах’дов, а Когти дали ему командовать пятернёй. Калам — профессиональный убийца, Крокус. А Быстрый Бен…

— В трёх тысячах лиг отсюда! — закричал Крокус. — Он же взводный маг, Худовы пятки! И всё — убогий, жалкий взводный чародей!

— Не совсем, — заметил Скрипач. — И то, что он далеко, ничего не значит, сынок. Быстрый Бен — наша бритая костяшка в дырке.

— Ваша кто? И где?

— «Бритая костяшка» — хороший игрок всегда использует подбритые костяшки, чтобы мошенничать с бросками, если ты понимаешь, о чём я. А что до «дырки», так это Бенов Путь, по которому он может явиться к Каламу за пару ударов сердца, где бы тот ни находился. Вот так-то, Крокус: Калам хочет попытаться, но тут потребуется план, подготовка. И начинается всё здесь, в Семи Городах. Хочешь, чтобы Даруджистан навеки остался свободным? Императрица Ласиин должна умереть.

Крокус медленно сел.

— Но почему Семь Городов? Разве Императрица не в Квон-Тали?

— Потому, парень, — сказал Калам, направляя баркас в устье ручья, так что гнетущая жара суши поднялась вокруг них, — что Семь Городов скоро восстанут.

— Ты что имеешь в виду?

Убийца осклабился.

— Мятеж.

Скрипач обернулся и оглядел зловонные заросли по берегам речки. «И вот эта часть плана, — сказал он себе, чувствуя холод в животе, — мне меньше всего нравится. Гоняться за очередной безумной идеей Быстрого Бена по земле, которая пылает у тебя под ногами».

Через минуту баркас прошёл поворот, и показалась деревушка — несколько мазанок стояли полукругом у песчаной отмели, на которой лежали рыбацкие ялики. Калам налёг на руль, и нос баркаса повернулся к берегу. Когда киль коснулся дна, Скрипач перевалился через планширь и ступил на твёрдую землю, а проснувшийся Моби всеми четырьмя лапками вцепился в его тунику на груди. Не обращая на повизгивавшую мартышку внимания, Скрипач медленно распрямился.