Фантастика 2025-161 - Мила Бачурова

Забрел в нежилой переулок, опустился на корточки, привалившись к стене. Откинул голову назад, ударился о кирпичную кладку. Не помогло. Кулаком по стене врезал – тоже не помогло.

Верки больше нет. Нет!!!

Четыре месяца прошло с тех пор, как ее похоронили. Где-то, в тысяче километров отсюда. Рядом с неведомым гарнизоном.

Нюхачка не обманула, Тоха знал. И все обещания Толяна вернуть сестру «после дождей, когда дорога встанет», – пустой звук. Как можно вернуть ту, которой больше нет?! И бежать отсюда, получается, некуда и незачем. После того, что он сделал – предал сначала Сталкера, всеобщего благодетеля, а потом Женьку, известного добряка и лучшего охотника, от Талицы до Нижнего, – Тоху люто ненавидели везде, в любом цивильном поселке сочли бы за счастье расстрелять.

И ни одна стая Диких его не примет. Корявый тогда, в обмен на Женька́, пустил перекантоваться, но потом велел «валить во Владимир и больше не отсвечивать». Пахан до сих пор был зол, из-за взрыва на отмели. Не убил только потому, что опасался гнева Толяна. Среди Диких прошел слух, что Тоха «беду притягивает», с такой репутацией ни в одну стаю соваться не стоило.

Тоха выл, привалившись к стене. Не как волки, что ждали его когда-то под деревом – те с нетерпением выли, с надеждой. А ему одного хотелось – сдохнуть. Закрыть глаза и никогда больше в этот мир не возвращаться.

Не сдох. Как-то жил потом, зачем-то. Ел, спал. Была возможность – напивался. Толян его на слом работать пристроил, чтобы попусту груши не околачивал. Весть о том, что Герман привез во Владимир оглушенного бункерного, Тоха выслушал равнодушно.

Ну, привез. Жив пацан – хорошо. Он ему зла-то никогда не желал, он Верку спасти хотел. И сталкеровских бойцов теперь на волю отпустят. А то, что очкарик до свободы не дожил, так это они сами виноваты, Толян предупреждал, что будет, если сбежать попытаются.

Через неделю диктатор вызвал Тоху к себе.

– Вы же с бункерным, вроде, кореши были, – напомнил он. – Давай-ка, навести паца…

– Нет! – вырвалось у Тохи. Громко, быстро, он и дослушать Толяна не успел.

Диктатор подозрительно нахмурился:

– Почему это?

Тоха опомнился, взял себя в руки. Скорчил унылую рожу.

– Да что толку, к нему ходить? Он со мной здороваться-то не станет, сразу по морде двинет.

Тоха знал, что двоих из засады на дальняке убил бункерный. И еще одного тяжело ранил. В том, что за эти месяцы боевые навыки хилого когда-то «пацанчика» вполне могли сравняться с его собственными, не сомневался. Но останавливало не это.

Правду Тоха не сказал бы Толяну даже под пытками. Правда заключалась в том, что ему отчаянно не хотелось встречаться глазами с Кириллом. Ни за что и никогда!

Среди Диких бытовало мнение, что то, что случилось, устроили «яйцеголовые», экспериментаторы хреновы. А теперь, понимаешь, сами под землей засели и живут припеваючи, а простые люди тут, как мухи, мрут. Если «цивильные» были Бункеру благодарны – за лекарства, генераторы, защитные комбинезоны, – то Дикие подземных жителей ненавидели. От нападения Бункер спасало лишь то, что самый тупой Дикий понимал: хоть ты тысячу бойцов к люку пригони, умникам любые их выходки – что слону дробина.

Тоху выкрали из родного дома в возрасте, уже вполне сознательном, и ненависть новых соплеменников к Бункеру он впитать не успел. Относился к его обитателям, в общем, равнодушно. Когда Корявый пообещал самому своему шустрому и удачливому шпиону вернуть сестру в обмен на какого-то бункерного задохлика, обрадовался такой перспективе до смерти. Он ведь не знал тогда, кто украдкой обронит нож на болоте. И кто заступится за сестру перед Сталкером, тоже не знал.

Три месяца назад, пробираясь с добытыми вестями к Толяну, уколы совести Тоха в себе давил. Помнил, что спасает Верку, дороже которой никого нет. Даже насмехался про себя над бункерным – вот же дурачина жалостливая! А сейчас тот оброненный нож его будто по сердцу резал.

Толян уговаривать Тоху не стал, просто позвал Лысого с плетью. И пригрозил, что это еще цветочки, в следующий раз казанский отсюда своими ногами не уйдет. И потопал Тоха «в гости».

Он уже тогда решил, что поможет бункерному бежать. Помнил Кирилла таким, каким тот был на поляне в лесу. А увидев хмурого темнокожего парня, обернувшегося из-за стола, в первый момент его даже не узнал.

Поняв, что это все-таки бункерный, и увернувшись от первого удара, Тоха успел подумать, что теперь ему, чтобы умника в захвате удержать, из штанов пришлось бы выпрыгнуть. И что зря он сомневался – такой парень уже ни перед чем не остановится. Все, чего Тоха хотел, оказавшись с бункерным в камере и дожидаясь, пока тот очухается – это понять, готов ли умник рисковать, чтобы сбежать отсюда.

Про себя-то он, еще корчась под ударами плети, твердо все решил. Так мерзко, как здесь, ему нигде не будет. Раньше из-за Верки себе на горло наступал, а теперь – ради чего перед Толяном стелиться? Чем так жить, пусть уж лучше бывший приятель красавчик пристрелит, глядя в глаза, или Сталкер шею свернет.

Тоха хорошо понимал, что этот, новый, бункерный вряд ли ему поверит. Но другого выхода у парня нет. Тоха хорошо запомнил угрюмые слова Толяна:

«Смотри мне, раскрути умника на базар! Пустой не возвращайся. А то от Стелки-дуры пользы, что от свиньи в балете. Он с ней словом-то не перемолвился, молчит, как пень. Уткнется, говорит, в свой ящик и печатает. Что печатает – хрен его поймет. Может, по делу, а может, и фуфло крутит… Думает, я поумнее его не найду!»

И сомнений в том, что Толян настойчиво ищет «поумнее» – человека, у которого хватит знаний проверить, чем на самом деле занят Кирилл, – у Тохи не было.

Глава 8

Бункер. 53 дня после возвращения. Даша

– Даш!.. Спать идем?

– Что?

Даша вздрогнула и посмотрела на экран. Там шли финальные титры. Фильм, оказывается, закончился.

– Да-да, идем.

Субботние утра перед сном «малыши» традиционно проводили в конференцзале, за просмотром исторических фильмов. Иногда Любовь Леонидовну удавалось уговорить, и тогда троица смотрела шедевры из коллекции «классика мирового кино». Даша предпочитала «классику», Кирилл, тогда еще не отделившийся от них с Олегом, любил исторические, а толстяку было все равно, он давно научился протаскивать в кинозал планшет. Так было до того, как Кирилл ушел из Бункера. А после возвращения он к друзьям во