Фантастика 2025-155 - Сергей Александрович Плотников

Двигательная кора сохраняла подобие жизни, но чем она питалась? Эта зона упорно продолжала функционировать, питаясь какой-то неизвестной мне энергией.

— Волконский! — раздраженный голос Полозова ворвался в мои размышления. — Ты что там, корни пустил? А ну живо на выход! Или запру тебя здесь с этим… — он брезгливо поморщился, — образцом до утра!

— Минуточку! — отозвался я, не отрывая взгляда от этого «чудика». В голове крутилась безумная идея.

Что-то подсказывало мне…

А могу ли я…? От одной мысли к горлу подкатила тошнота, но любопытство пересилило.

По рукам пробежали фиолетовые искры. Ну же, посмотри на меня!

Ничего…

Двигай глазным яблоком, зараза!

Пожелтевшая склера едва заметнo дрогнула. По коже побежали мурашки.

Влево! ВЛЕВО, я сказал!

И оно повернулось. Медленно, с каким-то непонятным звуком, но глаз послушно повернулся в указанном направлении. Я почувствовал… связь. Странную, тошнотворную, но определенно существующую. Словно дергал за ниточки марионетки, только нити были сделаны из той жуткой энергии.

Губы сами растянулись в ухмылке. Кто бы мог подумать? Интересно, что еще я могу…

«Как он ожил? — вопрос не требовал ответа, я и так все прекрасно понимал. — Я ли это сделал? И как все это… хех, скрыть?»

Я медленно повернулся к Полозову и девушке, чувствуя, как по спине стекает холодный пот:

— Эй, а это вообще нормально? — мой голос прозвучал неестественно хрипло.

И поднял палец, указывая на труп. Который в этот момент, повинуясь моему мысленному приказу, медленно поднял голову.

Реакция была… впечатляющей.

Полозов среагировал как боевой маг с многолетним стажем. В долю секунды его правая рука взметнулась вверх, окутываясь пламенем. Жар ударил мне в лицо даже через несколько метров — похоже, он собирался не просто сжечь труп, а испепелить его вместе со мной.

Девушка издала какой-то писк и активировала печать усиления. В следующую секунду она с такой силой толкнула Полозова в грудь, что тот, не ожидавший подобной наглости от студентки, вылетел в коридор и впечатался в противоположную стену.

Однако, девочка-то с характером. И явно не первый год качает печать усиления. Я сделал последний шаг к выходу, где она застыла, бледная как мел. Её трясло, но в глазах читалась решимость загнанного в угол хомячка, готового на всё.

— Ты что тво… — начал подниматься Полозов, потирая ушибленную спину.

А после я услышал, как она едва слышно, но очень выразительно прошептала:

— Мертвый встал — пипец настал…

И тут она окончательно слетела с катушек. Её глаза вспыхнули холодным голубым светом, как два факела. Температура в коридоре рухнула так резко, что у меня зуб на зуб не попадал.

— Эй, ты чего удум… — я даже руку протянул, но договорить не успел.

Дверь захлопнулась прямо перед моим носом. А в следующую секунду проём, вместе с дверью затянула толстая стена льда — не меньше метра толщиной.

Влада Нестерова

Мертвец встал — пипец настал…

Эти слова она никогда не забудет. Их говорила её бабушка, светлая ей память, к слову… когда рассказывала о тёмных временах. Её голос всегда дрожал, а в глазах появлялся странный блеск, когда она вспоминала, как род Нестеровых сражался с восставшими мертвецами во время Великой Чумы.

Трупы дохли, снова оживали… И с каждым разом их было всё больше и больше…

Тогда некроманты, обезумевшие от собственной силы, подняли целые армии. Бабушка рассказывала, что сама природа восстала против них.

С тех пор с каждым поколением дар некромантии становился всё слабее, а одарённых с такой силой — меньше. А те редкие некроманты, что рождались, были и есть на учёте у империи.

Влада усилила поток энергии, направляя её в ледяную стену. Метровая толща льда отделяла её и профессора от лаборатории, где остался этот… Волконский. И труп, который он поднял. Самый настоящий труп с переломанной шеей, который двигался и смотрел.

— Нужно укрепить барьер, — пробормотала Нестерова, вычерчивая в воздухе древние руны. Пальцы двигались сами, вспоминая узоры, которым учила бабушка. — Печать Северного Ветра должна укрепить лёд.

— ВЫПУСТИ МЕНЯ, ЧОКНУТАЯ! — донёсся приглушённый рёв Волконского сквозь лёд. — Тут очень холодно…

— Нестерова! — голос Полозова прозвучал устало и раздражённо. — Вы будете строго наказаны за это самоуправство. И если немедленно не прекратите, встанет вопрос о вашем отчислении. Вы понимаете, что творите?

— А вы понимаете? — она не отрывалась от создания печати, наблюдая, как синие искры магии впитываются в лёд. — Там живой мертвец! Вы что, не слышали пророчества? Когда мёртвые восстанут по воле живущих, грань миров истончится, и бездна поглотит свет.

— Бездна уже поглотила твои мозги! — проорал Волконский. — Выпустите меня отсюда! Я тебе устрою пророчество, когда выберусь!

— НЕТ!

— Влада, — Полозов сменил тактику, его голос стал мягче. — Там всё ещё наш студент. Даже если… если вы правы и там действительно какая-то некромантия, мы должны помочь ему. Спасти его.

— Мир не забудет его жертвы! — торжественно произнесла девчушка, заканчивая очередной виток печати. Ледяные кристаллы разрастались по стенам, укрепляя барьер.

— Чего⁈ — возмущённый вопль Волконского прорвался сквозь толщу льда. — Какая жертва⁈ Я тебя саму сейчас в жертву принесу, психованная! Я. ЦЕЛИТЕЛЬ. ДУРА ТЫ ОТМОРОЖЕННАЯ! — последовал особенно громкий удар в лёд.

Влада поморщилась, когда из-за ледяной стены донеслась целая тирада отборных ругательств. Волконский, похоже, знал такие выражения, от которых покраснели бы даже портовые грузчики.

— Не сквернословь! — прогремел Полозов, и его пламя с утроенной силой ударило в печати. — Сейчас я тебя освобожу!

Влада в ужасе наблюдала, как одна за другой тают защитные руны. Полозов — один из сильнейших магов огня. Лёд начал плавиться, с шипением превращаясь в пар.

— Хватит! — в отчаянии крикнула сударыня. — Вы же видите, пророчество сбывается! Нельзя его выпускать!

— Н-ну всё, магика! — прорычал Волконский сквозь тающий лёд, дрожа от холода. — Я ща вы… выберусь, и голову тебе оторву! Посмотрим, как ты тогда з-запоешь про свои пророчества!

* * *

Глубоко под Саратовом, в древних катакомбах, куда не проникал даже слабый отблеск дневного света, возвышалась гора из человеческих останков. На ее вершине, среди моря черепов и костей, сидела фигура. Старик — неподвижный, сгорбленный и косматый.

Его спутанные седые волосы и всклокоченная борода давно превратились в один огромный колтун. Лохмотья, некогда бывшие богатыми одеждами, свисали