Танец времени - Эрик Флинт

Он вытащил свой меч и поднял его, словно осматривая край лезвия.

- Или мы должны впадать в беспорядок из-за этого?-

Один из йетайских солдат на стенах смотрел в другую сторону, на город.

- Командующий приближается, - сказал он почти лениво.- Этот ублюдок немного задерживается. С ним, возможно, три тысячи человек. Во всяком случае, очень близко. Более того, он плетется сзади.

Он не назвал имя командира. Это сделали немногие из йетайских солдат Каусамби. Этот человек был для него неизвестен. Просто еще один из политических генералов, взбудораженных бесконечными интригами внутри династического клана малва.

В последнее время очень смертоносные интриги.

Теперь он повернулся и посмотрел на своего командира десятка. То же самое сделали все остальные йетайцы на стене поблизости.

Офицер потер лицо.- Ах, черт.

Его солдаты молча ждали.

- Ах, дерьмо, - повторил он. Затем он опустил руку и сказал: - Заставь их открыть ворота. Пусть Торамана разбирается с остальным.

Прежде чем он закончил, трое йетайцев уже нырнули в сторожку у ворот.

Они держали свои мечи в руках, на случай, если глупые крестьяне, которые на самом деле управляли механизмом ворот, решат поспорить по этому поводу.

Маловероятно, конечно.

Увидев, что ворота начали открываться, Торамана ухмыльнулся. Шанга не получил бы всей славы.

Он, конечно, не забыл помахать мечом в знак приветствия йетайцам на зубчатых стенах, когда вел своих людей в город. Все три тысячи из них, за исключением нескольких гонцов, отправленных умчаться сообщить Дамодаре, что теперь в стенах Каусамби есть две бреши.

Со своей стороны, йетайцы на стенах ответили на его приветствие подобающими приветствиями.

- Да здравствует новый император! - проревел один из них.

Его пара толкнула его локтем.

- Да здравствует законный император! - поправил он себя.

- Смерть самозванцу Шандагупте! -вмешалась его пара.

Когда Шандагупта увидел, как девушка входит в императорский зал для аудиенций, протискиваясь мимо собравшихся придворных, он прервал тираду на середине.

- Рани? - прошептал он.

Восьмилетняя девочка уже миновала придворных и стояла перед троном.

Кровь отхлынула от его лица. Лицо, которое казалось таким же пустым, как и то, что было перед ним. Глаза перед ним.

- Великая леди Рани, - сказала девушка.

Затем ее голос изменился. Стал таким, каким не могла обладать ни одна девушка - ни одна женщина любого возраста.

- ВЕЛИКАЯ ГОСПОЖА РАНИ, ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС. ТЫ БУДЕШЬ ПОВИНОВАТЬСЯ МНЕ, ШКАНДАГУПТА.

Но все, что император мог сделать, это закричать.

Глава 39

Каусамби

Первое, что увидел Рана Шанга, ворвавшись через ворота на площадь за ними, был его сын. Раджив, держащий лук, но без доспехов, стоит перед примерно сотней солдат, выстроившихся в шеренги перед казармами ворот.

Это был один из величайших моментов в его жизни. Даже больше, чем в тот первый раз, когда он держал на руках своего первенца.

Тогда Раджив был крошечным существом в очень больших руках Шанги.

Он никогда не был таким большим, как Шанга. В этом Раджив пошел в свою мать. Но в тот момент он, казалось, был таким же высоким, как сам Шанга, сидя на своем огромном боевом коне.

- Мои солдаты, отец!- Раджив развел руки, в левой все еще держа лук, как бы защищая солдат позади себя.- Мои солдаты! Верные и присягнувшие мне! Им не должен быть причинен вред!

Шанга остановил свою лошадь в десяти ярдах от Раджива. Небольшая группа его помощников кружилась вокруг него.

Он указал копьем на город.

- К императорскому дворцу! Я хочу голову Шандагупты! Я последую за вами через мгновение!

Лейтенанты развернули коней и продолжили возглавлять атаку. Сотни, и сотни, и сотни раджпутов последовали за ними. Конечно, они сильно замедлились, когда протискивались через ворота. Но сразу же после этого возобновляет галоп.

Наконец Шанга смог оторвать взгляд от лица своего сына, чтобы рассмотреть солдат позади него.

Он почти рассмеялся. Если бы кто-то из них не дрожал, Шанга не смог бы его заметить.

Абхай определенно дрожал. Он никогда в жизни не видел ничего более устрашающего, чем король раджпутов верхом на коне в нескольких ярдах от него.

Одна лошадь была бы ужасающей. На несколько ладоней выше любой лошади, которую Абхай когда-либо видел, облаченный в собственные доспехи, зверь имел глаза, которые, казалось, были полны ярости, а его огромные ноздри дышали яростью.

Но король на вершине! Стальной шлем, стальная цепь и пластинчатые доспехи, копье со стальным наконечником - даже древко копья казалось стальным.

Не говоря уже о том, что оно было намного больше любого копья, которое Абхай мог бы легко удержать даже обеими руками. В огромной руке короля раджпутов в латной перчатке оно казалось легким, как волшебная палочка.

Король тоже свирепо смотрел. Или на его лице было какое-то пугающее выражение.

Просто для полноты картины у него было имя.

Рана Шанга. Каждый солдат в Индии слышал о Ране Шанге. Историям не было конца.

И все до единого из них были правдой. Абхай не сомневался в этом ни на мгновение. Больше нет.

Шанга не то чтобы бросал взгляды. Он просто в своей строгой манере пытался скрыть как огромную гордость, так и огромное веселье.

Поклялся служить своему сыну, не меньше! Самая жалкая свора гарнизонных солдат, которых Шанга когда-либо видел!

Но в мыслях не было презрения. Даже к солдатам, и уж точно не к Радживу.

Шанга прекрасно понимал, что здесь произошло. Сам бы он этого не сделал. Но он это понимал.

- И сын моей жены тоже, - пробормотал он.- Моя великая и славная жена.

Какое-то движение привлекло его внимание. Повернув голову, он увидел Мангуста, выходящего из сторожки.

Он вложил копье в ножны и грациозно спрыгнул с седла. Затем направился к нему.

Приблизившись, он увидел, что Мангуст хмурится. Наполовину от гнева, наполовину...

Смущение? Это показалось странным.

- Послушай, - прохрипел Мангуст.- Я старался изо всех сил. Это не моя вина, что твой сын сумасшедший.

Абхай был поражен, увидев короля раджпутов - таким высоким он был! даже стоя! - разразился смехом.

Еще больше удивилась, увидев, как он преклоняет колени перед иностранным солдатом.

-Встань на колени и протяни его меч рукоятью вперед.

Слова, которые он произнес, были понятны Абхаю, который стоял не так далеко. Но они были просто бессмысленны.

- Я навеки у тебя в долгу, Валентин из