Плетельщица снов - Наталья Журавлёва

— Матушка Вуна, — я все же решила, что должна лично сказать наставнице о Максимилиане, — понимаете, мы с Максом…

Я не договорила, потому что Вуна просто отмахнулась от моих слов:

— Ты не обязана ничего мне объяснять, но, если тебе интересно мое мнение, — спокойно произнесла Вуна, и я быстро закивала, — я считаю, что из вас получится отличная пара.

Я разве что не подпрыгнула от радости и порывисто обняла Вуну.

— Сначала давай сделаем то, что должны, — пристрожила меня матушка. — Сейчас нужно сосредоточиться на главном.

Я постаралась усмирить внутренний восторг, охвативший меня после слов Вуны, и подошла ближе, чтобы хорошо видеть все, что делает наставница.

Какое-то время она ждала, когда последние головешки прогорят. Когда остались лишь угли, Вуна взяла длинную палку и поворошила угольки, заставив их ярко светиться.

— Слушай и запоминай, — велела мне Вуна и монотонно, но очень четко трижды повторила слова заклинания, которое раньше я от нее никогда не слышала.

Я также нараспев произнесла заклинание, отчего жар углей превратился из красно-оранжевого в изумрудным.

Вуна удовлетворено кивнула:

— Теперь можешь обвязать угольки серебряной нитью и добавить их к сновидению, — велела она.

Я застыла, не уверенная, правильно ли поняла наставницу.

— Но Вуна, — прошептала я, — ведь раскаленные угли мгновенно прожгут любую нить.

Вуна улыбнулась:

— А ты попробуй!

Я послушно достала из сумки серебряный моток, отрезала три нити одинаковой длины, сделала на конце петельки и склонилась над разгоревшимися углями. К собственному удивлению, никакого жара под руками я не ощутила, а когда накинула и затянула петельку на первый уголек, обнаружила, что нить по-прежнему осталась целой и невредимой.

— Невероятно, — выдохнула я.

— Поторопись, девочка моя, — наставница внимательно наблюдала за мной, — действие заклинания быстротечно и останется только на тех угольках, на которые будет накинута нить.

Испугавшись, что в любой момент могу обжечься, я быстро затянула петли еще на двух угольках и подняла руку со своим уловом.

— Отличная работа! — похвалила меня Вуна. — Теперь можно звать нашу бдительную охрану и возвращаться.

После того как в сновидение были добавлены элементы стихии огня, я вплела веревочку от амулета Фаруша, и сон был полностью готов.

Погружение в сновидение было назначено на эту же ночь. Лусия настаивала, что мне требуется отдых, но у меня было ощущение, что дорога каждая минута.

Спать никто в доме не собирался, и все хотели поприсутствовать на случай, если что-то пойдет не так и понадобится помощь. В результате было решено проводить погружение в сон в кухне-столовой. Из кухни был вынесен большой обеденный стол и положены три высоких матраса для меня, Максимилиана и Курта.

Теплый свет фонарей подсвечивал пустые улицы, пока матушка Бульк не задернула шторы, и кухня не погрузилась в полумрак.

Сон я подвесила за крюк над окном, куда Лусия обычно вешала пучки ароматных трав, и за день они пропитывали своим терпким ароматом весь дом. Выслушав пожелания удачи и кучу всевозможных советов, мы наконец разместились на матрасах головами в сторону окна.

Я легла в центре, ровно под рукотворным сном, Макс и Курт — по двум сторонам от меня. Вуна, Лусия, Ева и София уселись полукругом на маленьких подушечках у нас в ногах. Вездесущая Клотильда внимательно наблюдала за всем происходящим, запрыгнув на высокий кухонный комод.

— Запомните самое главное, — напутствовала матушка Вуна, — если почувствуете, что ваше присутствие обнаружено, немедленно выходите из сна. Не нужно испытывать судьбу! Если я правильно поняла, Фаруш — опытный колдун, а от встречи с которым можно ждать очень неприятных последствий.

— Это вы Мии скажите, — проворчал Максимилиан, который и сам уже раз десять за вечер просил меня о том же. Я, разумеется, обещала слушаться его, но, видимо, мои слова звучали не очень убедительно.

— Все будет нормально, — сказала я, устраиваясь поудобнее, и услышала, как напряжено прозвучал мой голос.

— Слушать меня беспрекословно, — неожиданно резко произнес Максимилиан, взяв командование на себя. — Касается и тебя Мия, и тебя Курт. При малейшей опасности обнаружения, сразу обратно в явь. Если я говорю что-то сделать, делать немедленно — на вопросы и споры там времени не будет. Всем все ясно?

— Ясно! — мгновенно откликнулся Курт.

— Ясно, — протянула я после незначительной паузы.

Наши соглядатаи притихли. После глубокого вздоха мы закрыли глаза, но прежде, чем я прошептала погружающее заклинание, которому Вуна научила меня, я почувствовала, как рука Макса придвинулась к моей, и наши пальцы сплелись. А потом на меня обрушилась темнота.

Я вдруг испугалась, что ничего не получилось, резко села, широко распахнув глаза, чтобы спросить совета у наставницы, и чуть не ударилась лбом о темную неровную стену.

— Совсем забыл, что под землей нет магических светильников, а то бы прихватил с собой парочку, — услышала я голос Макса слева от себя.

— Подождите немного, и глаза привыкнут, — произнес Курт справа. — Конечно не так быстро, как мои, но все-таки что-то вы видеть будете. Наверное, — неуверенно добавил он.

Через несколько минут я действительно стала различать красновато-коричневые оттенки пещерных стен и порадовалась тому, что вплела в сон разноцветные сталактиты и сталагмиты — пусть тускло, но они светились, и благодаря этому свету мы смогли ориентироваться под землей.

Я перевела взгляд направо и едва не вскрикнула. Рядом со мной стоял огромный горный лев с длинным похожим на толстую веревку хвостом.

— Спокойно, Мия, это же Курт, — поспешил успокоить меня Максимилиан.

Я кивнула и постаралась взять себя в руки. Курт предпочел отправиться в сон в зверином обличье, и теперь я могла получше разглядеть его, насколько это позволяло скудное освещение. Он был довольно крупным, желтовато-коричневого окраса сверху и более светлой нижней частью, а еще имел лапы с огромными когтями. Здоровенный поджарый котяра с чуть раскосыми желто-карими глазами и длинными белыми усищами.

— Так мне будет привычнее ориентироваться в горах, — пояснил Курт.

Я видела, что, когда он говорил, его рот, вернее пасть, оставалась закрытой, и все же я слышала его. Наяву такой трюк был бы невозможен, оборотни не могут разговаривать в своей нечеловеческой ипостаси, но сновидение — это совсем другое пространство, где возможно очень многое.

Мы с Максом выглядели