Обратный отсчет: Равнина - Токацин

Он указал отогнутым когтем на темнеющий в дальней стене проём.

— Там всё завалено твоей рудой. Столько никто не привозил. Что будем лить? Куэннские штуки?

— Шесек! — один из Скогнов шагнул вперёд. — Твой гость прошёл пол-Равнины под стеной воды! Ты что, не дашь ему даже присесть?

Шесек быстро оглянулся на Гедимина и смущённо прижал уши.

— Устал? — отрывисто спросил он, стуча по ближайшей стене белой палочкой с шипами. Стена зашевелилась, белые пластины поползли вбок, открывая тускло освещённый отсек. С его потолка — невысокого, Гедимину по макушку — свисала гроздь бус из светящегося стекла.

— Вот, — Шесек остановился на пороге. — Тут всё готово. Жаровня тебе, кувшины и бочонок. А вот кокон не нашли. Нет таких больших. Тут шкуры, войлок и мягкая ткань. Посмотри, удобно?

Гедимин мигнул. Шкур и тряпок тут, и правда, хватало — они застилали весь отсек в три слоя. На двух свободных пятачках стоял бочонок в окружении мелких кувшинов и накрытая колпаком трёхногая жаровня.

— Дверь тут, похоже, надёжная, — пробормотал сармат, глядя на стену, в которой исчезли белые пластины. «Закроется — без плазмореза не вылезешь.»

Шесек, зубасто ухмыльнувшись, протянул ему колючую палочку.

— Без Куэннского ключа не откроется. Держи при себе. Он тут от многих дверей. К Куэннам, видно, часто приходили гости.

Гедимин неопределённо хмыкнул. Чем дольше он смотрел на «жилой отсек», тем сильнее ему казалось, что в этой нише стояло какое-то оборудование, — вон, и выемки от кабелей или тонких труб в стене… Шесек уже вышел и ждал сармата снаружи, нетерпеливо поглядывая на печи. Тот едва заметно ухмыльнулся и потыкал «ключом» в стену. Угадал верно — пластины зашевелились, медленно смыкаясь.

— Видел? — Шесек оглянулся на кого-то из рабочих и показал ему когти. — А тебя сколько учить пришлось⁈

— Так я и не Куэнн, — отозвался Скогн. — И с ними не равняюсь.

Шесек, фыркнув, повернулся к Гедимину.

— Сильно устал? Если нет — давай сначала что-нибудь сделаем. Дашь печи работу — и спи. Если руды много, она спешить не будет.

— Не устал, — качнул головой сармат, чувствуя, как кровь теплеет, а сердце делает лишний удар. — Давай работать. Скажи, за один раз сколько руды печь возьмёт?

— Сколько насыпешь, столько и возьмёт, — ответил Шесек, навострив уши. Часть рабочих, оглядываясь на него, потянулась к воротам склада.

— Сколько насыпешь? — Гедимин недоверчиво хмыкнул. — Например — мой вес? Два моих веса?

Шесек дёрнул вибриссами.

— Зачем столько⁈ А, верно. Тебе, и правда, надо. Не знаю, Дим-мин. Нам столько было не нужно. Твой вес… наверное, возьмёт. Куэннская же печь.

«Аргумент…» — Гедимин, стараясь не морщиться, повернулся к складу. Там уже гремел и звенел пересыпаемый гравий — судя по звукам, его черпали малыми порциями и кидали в какие-то короба. Шесек, издав пронзительный вопль, быстро пошёл к воротам.

«Не знаю, какие тут ограничения,» — Гедимин смерил ближайшую печь настороженным взглядом, — «но за тонну лучше далеко не выходить. Особенно — для начала. Тонна чего-то однотипного… Внутренний трубопровод. Тонкие трубы. Пробная загрузка. Все эксперименты — завтра.»

— Подожди, я помогу с рудой, — он быстро пошёл к складу, но Шесек его уже обогнал. Внутри в тусклом свете кристаллов Скогны сновали вокруг волокуши, заставленной деревянными коробами. Гедимину показалось, что они больше бегают и верещат, чем черпают гравий костяными совками, — но горка руды на дне каждого короба стремительно росла.

— Хватит? Мало? — отрывисто спросил Шесек, повернувшись к Гедимину. — Смотри!

— Мало, — сармат шагнул к куче рэссенового гравия, на ходу сворачивая черпак из защитного поля. — Я помогу, так быстрее пойдёт.

«Волокушу весом в тонну им ещё надо будет сдвинуть с места,» — мелькнуло в голове. «И животных я тут не вижу. Почему они не грузят в печь по частям?»

— Будет полтора моих веса, — он, высыпав полцентнера гравия в короб, повернулся к Шесеку. — Вы это с места сдвинете? Может, по частям?

— Клади, сколько надо, — отозвался литейщик. — Печь всё возьмёт.

Рабочие на секунду отвлеклись на Гедимина с его черпаком. Верещание стало громче — но руда всё же сыпалась в короба, пусть и по килограмму, а не по центнеру. Гедимин, подбирая упавший мимо металл, увидел под днищем волокуши ряды гладких округлых выступов. «Трение тут небольшое. Если эти штуки ещё смещаются…» — он украдкой надавил на выступ. Тот едва заметно качнулся.

— Большую штуку будешь делать? — спросил Шесек. Он вокруг волокуши не бегал — стоял поодаль, что-то прикидывая на пальцах и пришитых к нагруднику бусах.

— Много мелких, — ответил Гедимин, показав руками полутораметровый отрезок трубы.

— Ну, для Куэнна всё мелочь, — пробормотал Шесек. — Даже штука в полтора Скогна.

Короба наполнились на три четверти, когда он наконец сдвинулся с места — и, указав когтем на рабочего, что-то проверещал. Тот, на кого указали, и ещё пятеро сбежались к нему. Гедимин краем глаза видел, как они засучивают рукава и оборачивают руки толстыми шнурками. Внутрь каждого шнура был вплетён необработанный осколок камня.

«Они с этим работать не собираются?» — Гедимин недовольно сощурился. «Вопьётся же в руку — до кости проткнёт.»

Рабочие со шнурками встали у оглобель волокуши, постукивая по ним когтями, и запищали что-то ритмичное. Гедимин, забывшись, потянулся к височной пластине, но тут же отдёрнул руку. «Какой-то обряд. Для удачной плавки, что ли? Ну, их дело.»

Последний короб наполнился. Шесек пронзительно заверещал. Все бросились врассыпную. Двое вылетели наружу и замерли у боковых шипов «белого червя» — загрузочного устройства. Шестеро Скогнов ухватились за оглобли и, прежде чем Гедимин успел изумлённо мигнуть, потянули на себя.

Волокуша медленно, по сантиметру, поползла за ними. Сармат, промигавшись, упёрся в её заднюю часть, осторожно подтолкнул. Шесек взвизгнул, шестеро «грузчиков» заверещали. Гедимин навалился