Обратный отсчет: Равнина - Токацин

от ягод курруи. Навершие посоха, занесённое над компрессом, то вспыхивало, то гасло. Бронны, столпившиеся вокруг, взволнованно пищали. Скогны тихо стояли поодаль, наблюдая за стражем и сарматами. У самой дальней стены среди пустых мисок спал Мальгес. Гедимин посматривал на его уши, думая, правда он отключился или притворяется. «Всё-таки спит. Ну, хорошо, что хоть его не ушибло.»

— День такой, — Хассинельг пощупал колено и шумно выдохнул. — Да ещё расстояние… Закрутило. Дни Воздуха, они вообще… плохие для направленного движения.

Вепуат сочувственно хмыкнул.

— То есть — тебя и на обратном пути… закрутит?

— Скорее всего, — страж понурился. — И опять обо что-нибудь треснет. Ветер там не ослаб?

Он покосился на посох. Внутри навершия то закручивался, то распадался светящийся смерч.

— Ослабнет он, как же… — пробормотал страж, не дожидаясь ответа.

— Хассек, — Вепуат достал было из кармана ампулу, но, махнув рукой, засунул её обратно. — Ты сегодня сиди тихо. Ты ещё приложишься этим же коленом — и ногу тебе размозжит. Если и завтра будет плохо… Гедимин, ты донесёшь его, если что? На плечах?

Сармат кивнул. Хассинельг посмотрел на него исподлобья и отодвинулся.

— Не надо меня носить. Уйду, когда ветер ослабнет. А Дим-мину… ему тоже выходить затемно. Пока дождь льёт вполсилы.

Вепуат оглянулся на Гедимина.

— Завтра польёт так, что и его может смыть? А ни в какие подземные реки он не провалится?

— Накроюсь защитным полем, — буркнул Гедимин. При мысли о подземных реках и ему стало не по себе. «Гравий — ещё ладно. А если почва песчаная или глинистая… Не хватало ещё завязнуть посреди Равнины!»

— В день Воды всегда придёшь, куда надо, — отозвался страж. — Если не забудешь, куда шёл. Это вам не день Воздуха… Урррх! Ну мне завтра Руниен и скажет…

Он снова ощупал ногу и досадливо щёлкнул хвостом. Бронны, отобрав у него тряпку, обмакнули её в горшок с отваром курруи и снова обернули колено.

— Вот так и сиди, пока ветер не стихнет, — сказал Вепуат. — Гедимин, ты запомнил? Завтра, как только отпустят с дежурства…

…Ветер гудел в воздуховодах, но с каждым часом тише. Последний смерч взорвался над холмами ещё засветло. Фонарь Гедимина осветил связку бубенцов, прикопанную в гравий, осколок трубки с отверстиями, торчащий из камней, и бронированную лапу сааг-туула. Животное уложило голову на край обрыва и щурилось на свет. Гедимин отвёл фонарь в сторону. В темноте заурчали.

— Хороший ветер, — услышал сармат голос Урджена. — Много принёс.

Сармат покосился на небо. Там медленно, по сантиметру, плыли куда-то огромные тёмные силуэты. Всё, что сновало вокруг них, где-то затаилось.

— Что он принёс? — спросил Гедимин, глядя в темноту.

— Семена. Дичь, — отозвался Урджен. — И Джаарган вернулся. Ты же его видел.

Гедимин изумлённо мигнул.

— Джаарган⁈

— Или это был не ты? — теперь удивился Джагул. — Чьё око на нас глядело? Твоё или Урху? Видно, Урху. Она всё ходила вокруг Гургуу. Я бы позвал её, но самки были против. Самкам тут виднее. Вернулся, да. Через год дадим имя. Пока буду звать вернувшимся.

«Что-то не то они там пили, на своём ритуале,» — Гедимин покачал головой.

— Ты про детёнышей, которые сегодня родились? — осторожно спросил он. — Думаешь, кто-то из них — Джаарган? С чего ты это взял?

— Эррх… — отозвались из темноты. — Много снов. Много знаков. Он сказал — все вернутся. Жаль, теперь с ним долго не поговоришь. Буду учить его. Как он меня учил.

Из темноты послышался смешок. Гедимин растерянно покачал головой.

— Иди спать. Свалишься ещё с брони, — проворчал он, огибая душевую. В темноте что-то заворочалось, захрустел гравий. Гедимин шагнул под реакторный купол, оглянулся и едва заметно поёжился. Ему было не по себе. «Завтра идти в столицу. А там — никого, кроме аборигенов. И у всех свои традиции. Вот наслушаюсь ерунды… Надо бы поменьше вылезать из литейни. Может, и спать там буду.»

10 день Воды, месяц Воздуха. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген — Сердце Пламени

— Пойду к твоему сородичу, — Гедимин погладил корпус реактора. Гладкий жёлтый камень сегодня казался тёплым, — сармат даже проверил внутренний и внешний термометры и убедился, что установка не перегрелась. Горячие волокна оплели его руки и сомкнулись на спине. «Скажу-у ему-у,» — прогудело внутри черепа, и дозиметр мигнул — мощный пучок сигма-излучения ушёл куда-то к центру Равнины. Гедимин криво ухмыльнулся.

— Смотри за лагерем. Над нами висит что-то странное. И погода слишком хорошая. Ещё кто-нибудь захочет повоевать…

Наверху с гулом отодвинулась крышка. Скрежета в этот раз не было — Гедимин не зря возился с направляющими.

— Иди сюда, атомщик, — Айзек пропустил сменщиков в бункер и нетерпеливо помахал сармату. Вид у него был обеспокоенный.

В душевой шумела вода. У ворот стояли мокрые мешки. Их обступили филки-химики — Альгот и трое лаборантов. Главный химик оглядывался по сторонам. У его ноги стояло полное ведро воды.

— На самые дальние решётки, — услышал Гедимин обрывок фразы. — День заполнения пишите два раза — на стене и на полу! Только не у водостока…

Химик резко повернулся к нему и довольно хмыкнул.

— Пришёл! Мимо душевой никто не проходит. Даже ты. Нужен термобластер.

Гедимин молча отстегнул излучатель от пояса и протянул ему.

— Второй тоже, — добавил Альгот, придирчиво осматривая прибор. — А учитывая, что ты уезжаешь надолго…

Гедимин кивнул на ангар горячего цеха.

— Ещё два там. Не хватит — делайте новые.

Айзек нетерпеливо постучал пальцем по его наплечнику.

— Идём! Пока все на месте, а снаружи ещё не полило…

Проходя мимо воздуховода, Гедимин услышал тихий шелест — за куполом начинался дождь. Небо покрылось синим волнистым орнаментом и едва заметно