Твое... величество - 3! - Галина Дмитриевна Гончарова

Так, наверное, и охрана концлагерей жила. Домой приходили с работы, детей целовали, и не думали о тех детях, которые умирали у них на глазах. Дома-то люди, а там… там – нет. Унтерменши, юберменши… как-то так? Хорошая градация для нелюдей.

Мария невольно подобрала юбку.

Понимала, что смысла нет, но все же спросила о том, о чем и до нее спрашивали.

- Совесть не мучила? Кошмары по ночам не снились?

Тома даже и не понял, о чем королева говорит.

Совесть? Кошмары?

Или это она о том парне, который повесился?

Мария молча отвернулась и вышла из камеры. Посмотрела на предстоятеля, пожала плечами.

- Многоликий от этого человека отвернулся. И мараться об него не захочет… как-то так.

- Вы уверены, ваше величество?

Мария развела руками.

- Он ваш. Он в воле мирского суда, к чему приговорите, то и получится.

Предстоятель медленно кивнул.

- Я понял, ваше величество. Я назначил прием на завтра, вы не будете возражать?

- Не буду, - отмахнулась Мария.

Побыстрее отстреляться и уехать – мечта. Домой бы. Скорее домой!

***

Тома смотрел вслед закрывшейся двери, и в груди мужчины поднималось возмущение.

Почему?!

ЗА ЧТО!?

ЗАААААА ЧТОООООО!???

Вой рвался из груди, надрывный, захлебывающийся, истошный и пронизывающий.

Истерика, крик, бешенство, все это вырвалось наружу, и захлестывало, и требовало… да что ж такое-то?!

Почему так?!

Почему – несправедливо?!

Почему одному Многоликий являет свою милость, вот просто так, а другой всю жизнь старается, пытается найти что-то важное, и ничего, НИЧЕГО не получает?!

И ладно бы человек!

БАБА!!!

Какая-то баба оказалась лучше него!!!

Задуматься, что его вроде как тоже женщина рожала, не мужчина? Только не в таком состоянии.

Тома задыхался от гнева, несправедливости, боли, ярости… в груди рос кроваво-алый ком боли. Но сильнее боли была обида.

Невероятная, невозможная обида на несправедливость.

Он всю свою жизнь потратил впустую, силился преодолеть нечто такое, а другим все досталось даром!

Винс мертв.

И Тома умирает.

И за чтоооооо?!

Рвануло изнутри стальными когтями, заставило подавиться криком… Тома так и умер с разинутым ртом, от разрыва сердца.

Многоликий все же явил ему свою милость, это была быстрая и чистая смерть, без пыток, без костра, но даже этого Тома не понял. Увы.

***

Предстоятель и предстоятельница расстарались на славу.

Храм Многоликого был убран цветами и ветвями, для Марии было приготовлено удобное кресло, больше похожее на небольшой диванчик, на таком и сутки просидишь – не устанешь, рядом, за ширмой, поставили столик с закусками, посадили нескольких монахов, чтобы помогали, если что.

Рядом с троном, у всех на виду, кристалл Многоликого.

Сейчас, когда он оказался на свету, все видят, как в нем танцуют сотни алых искорок.

Сотни двуипостасных, которые вернулись.

А рядом с храмом (предстоятель ОЧЕНЬ просил) лежит здоровущий дракон. И смотрит так, задумчиво, серьезно…

Явно думает о чистом и высоком. О полете, например. Хвостом ухо чешет, а хвостик такой, толщиной с хорошую сосну.

Или о мостовой,. Которую отмывали несколько часов, и только после этого дракон согласился туда улечься. А что? Ящеры – чистоплотные, кто не верит – ящер подробно объяснит!

При таком очаровательном сопровождении, понятно, никто ничего не устроит. И мысли-то такой не возникнет!

Наоборот, придут только те, для которых вторая ипостась важнее всего на свете. Вот, как Тина. Ее бы и три дракона не остановили, перелезла бы. Или хвосты поотрывала.

До обеда было тихо.

Люди ходили поодаль, смотрели на дракона, перешептывались. Рэн лежал, как ни в чем не бывало. Мария развлекалась, глядя на этот цирк, Бертран рядом читал книгу на шагренском. Да, были в библиотеке предстоятеля и такие. А чего время зря проводить?

И Мария тоже перелистывала трактат о двуипостасных, пока есть время, надо пользоваться. Берт, вон, уже целый список под копирование написал, здесь интернета нет, здесь все вручную переписывать. А им понадобится, наверняка.

Записи брата Тома тоже им скопируют.

Читать их было просто ужасно тяжело, почти как дневники выживших в концлагерях. Вот те, кто выжил, дневники оставили, хотя бы некоторые, а те, кто состоял охранниками в концлагерях? Мария подумала, что они бы примерно такое и написали.

Бездушный отчет о том, как издевались над людьми. Это ведь кто понимает, читать вообще невозможно.

Образец такой-то, получил столько-то. Образец другой – столько, начались изменения… каждый образец – живой человек. Был человеком, пока не попал в лапы к мрази. И их ведь не десяток, не сотня. Их несколько тысяч.

Нечисть. Вот как есть – нечисть.

Мария их прочитает, и скопирует, и… и все равно жаль, что брат Тома так быстро умер. Ему бы помучиться не помешало… лет двадцать. Или тридцать.

А после обеда и первый проситель пришел.

Вышел на площадь молодой парнишка, с отчаянным видом, и промаршировал мимо дракона так, словно тот и не страшный вовсе. Видимо, что-то у него худшее случилось, такое, что дракон уже и не в счет почти.

- Ваше величество, - голос парня дрожал. Последняя надежда?

А ведь и так может быть.

А если Многоликий не отзовется?

Но алый камень потеплел в руке Марии, дрогнул…

- Вот ты какой – храбрый заяц, - улыбнулась королева. – Ну, иди сюда, косой. Нечего тут бояться, все враги там остались…

Так и вышло. И заяц-русак получился здоровым, серьезным и очень, просто на редкость, косоглазым. И ушами стриг, и когда его обратно вернули, в человека, в ноги Марии кинулся.

- Ваше величество!!!

А в кристалле зажглась еще одна алая искорка.

Не просто так Ян к королеве отправился, у него любимую девушку хотели замуж за другого выдать. А что? Тот богаче, и семья у него лучше, а что противный и невеста его не любит, у них с Яном любовь настоящая, так это мелочи! Авось, стерпится – слюбится.

Вот Ян и думал бежать с любимой, а как узнал, что есть другой выход – на площадь кинулся. А чего б не попробовать?

Вдруг да срастется? Поди, за двуипостасного-то дочку отдадут, не побрезгуют! А то, может, и невесту сюда привести? Можно же, ваше величество?

Конечно, Мария разрешила. И через три часа любовалась на счастливую заячью пару. Видимо, и правда у них все хорошо сложится.