Смех красной лисицы - Каролина Лирийская

— Ставь, — тихо велел он замершей докторше. — Капитан Элси только что сказала, что это помогает регенерировать.

— Да, но у меня нет гарантий… насчет зрения, — заикнулась она. — Если повреждены нервы, это… очень сложно, не думаю, что поможет. Но от раны в боку — да, да, конечно! — закивала она, когда Кайто угрожающе шагнул ближе. — Хотя анатомия фэйтов немного отличается, мы это еще не…

— Вы даже не понимаете, что делаете! — воскликнула другая женщина, из этой лаборатории, сидевшая за столом и наблюдавшая, как пираты хозяйничают. Кайто буквально видел, как в ней свербит накопленное недовольство. Когда ты устаешь бояться, просыпается злость, обычное человеческое негодование. Интонации у нее были как у скандалящих на базарах: — А если он мутирует? Хотите, чтобы мы остались заперты с… этим?

Он внезапно понял, для чего Элси упрятали в отдельный бокс.

— Плевать мне, — раздельно проговорил Кайто, — на ваши гарантии. И я думаю, стоит проявить немного благодарности, что сначала средство не испытали на вас.

Фэйты называют себя в честь последнего, что мелькнет у них перед глазами, думал Кайто, глядя, как капельницу втыкают в безвольно свисающую руку Блеска, наскоро прощупав вену. Последнее, блядь, что они увидят! Перед смертью — или перед тем, как мир исчезнет в вечной темноте. Понимал ли разницу мелкий Блеск, стоявший на церемонии Наречения? Арчи рассказывала про измерения в квантовой механике, но разве смысл эксперимента не зависел от наблюдателя, от его цели и его точки зрения? Блеск хотел рассмотреть последнее увиденное в жизни. И это ему удалось.

Вероятно, это значило, что, даже если они дотащат его до Силь или до другого толкового медика, зрение Блеска уже ничего не спасет. Никогда. Все это было бессмысленно, будущее тонуло в темноте. Но Кайто знал, что все равно не позволит ему истекать кровью.

Зато Блеск не видел, что в капельнице сверкающий ультрамарин. Может, чувствовал что-то, понимал по их отдаленным разговорам, но ничего не говорил, не противился. Акира всхлипывала, гладя его по слипшимся от крови волосам, из зеленых ставших бурыми, что-то шептала, успокаивающее, тихое, и Кайто видел, что Блеск хотя бы слушает, знакомо поведя острым ухом. От второго уха остались тоже только обрывки плоти, не повезло, но они, в отличие от глаз, еще могли срастись.

Кайто придержал Арчи за плечо, отвел в сторону:

— Мы с капитаном пойдем дальше, поищем ускоритель. Мне нужно, чтобы ты с ними осталась. Ты единственная тут здоровая из наших!

— А вы больные на всю голову! Решили, что справитесь вдвоем?

— Внутри охраны практически нет, тут все механизированное, — сказала Элси, повернувшись к ним. — И еще персонал, гражданские, но они вряд ли будут сопротивляться. Особенно если поймут, что столкнулись с сильной ментальной атакой.

Кайто почувствовал на себе любопытные взгляды. Не внушали ли их разговоры пленницам уверенность, что их тут больше, что на стороне ученых численный перевес?

— Императрица, — сказал он медленно, взвешивая каждое слово, — сегодня здесь? Мы знаем, что она всем управляет в этой лаборатории.

— Она должна быть в ментатской, — заикнулась девушка, помогавшая Блеску.

Это оказалось проще, чем Кайто рассчитывал. Хотя остальные уставились на нее с недобрым, очень злым выражением. Он понимал: одно дело — вынужденное сотрудничество под дулом пистолета, но совсем другое — добровольно выданные военные тайны. По всем инструкциям, они должны были погибнуть, но не рассказывать секреты императорской семьи. Однако на лице сидевшей за столом женщины мелькнуло смутное облегчение. Выдала Химико не она. И Акире не пришлось распотрошить их разум, чтобы заставить говорить.

— Химико могла давно сбежать, сверкая пятками, — сказала Арчи, ткнув дулом пистолета в мигающий тревожный огонек под потолком. Все остальные так увлеклись, что почти перестали его замечать.

— Здесь две линии защиты, — объясняла ученая. — Одна в самом низу, мы с господином Танакой сначала бросились туда, но там закрыты двери. Другая — наверху. Но ее закрыли уже вы, чтобы отрезать нас от солдат. Тогда нижняя линия включилась благодаря императрице, я думаю…

— Я не сразу выключила камеры, — откликнулась Акира, — Химико знает, что я здесь. Думаю, она захочет решить все раз и навсегда. Это куда безопаснее для нее, чем позволить мне и дальше влезать в Сеть.

— Ты слишком веришь в вашу фирменную имперскую честь, — отмахнулась Арчи. — Скорее, она сотрет всю эту планетку в порошок вместе с нами.

— Мы идем вниз в любом случае, нам надо искать выход, потому что на поверхности будет ждать целая армия, — сказал Кайто. — Ты можешь не подчиняться приказу. Полагаю, здесь мы все равны.

Арчи зыркнула на Блеска, на ослабшую Элси, державшуюся у стены. Еще немного, и Отшельница начала бы по ней сползать, но близко к себе докторшу не подпускала. Арчи понимала, что Кайто хочет сказать: если что-то случится с ранеными, придется признать, что это на их совести. Он никогда не был хорош в манипуляциях; Кайто всего лишь хотел, чтобы у кого-то из них остался шанс на спасение.

***

Путь вниз оказался проще, потому что Акира хорошо разбирала дорогу. Эта часть переплетенных коридоров была ей знакома, только вряд ли за ними теперь скрывались классные комнаты, библиотеки, столовые — целый маленький мир, удушливый комфорт. В воспоминаниях это место представлялось бездушным, стерильным, как больничные палаты, но теперь оно пугало отсветами включенной тревоги и движением вентиляторов в темных углах. Несколько раз они видели людей в других концах коридора, но не гнались за ними, и персонал сам старался избегать вторженцев. Сказали ли им про атаку на Дельту-117? Они понимали, что на них напали пираты, или просто в панике бегали, пытаясь хоть что-то выяснить?

— Ментатская? Звучит не очень приятно, — спросил Кайто, когда они спускались еще ниже по спиральной винтовой лестнице. Главное было не смотреть за перила, чтобы не закружилась голова.

— Нас тестировали на ментальные способности, — сказала Акира. — А еще рядом всегда оставались врачи. Им нужно, чтобы куклы были здоровы, иначе в новостях кто-нибудь напишет, что принцесса выглядела не очень хорошо. А мы почти не видели солнца, нам прописывали витамины…

Она могла бы потеряться в воспоминаниях, уплыть еще дальше, но перед ними оказалась тяжелая гермодверь, которая загораживала часть коридора. Это напомнило о преграде