Фантастика 2025-167 - Алекс Войтенко

от стойки. Твоя задача — завязать с ними разговор и держать их занятыми. Я тем временем заберу журнал. Как только он окажется у меня, я выйду через черный ход, а ты спокойно уйдешь через парадный.

Сергей нервно заерзал на стуле, но, как я и ожидал, он не стал спорить. Он был молод, и его тянуло к приключениям, несмотря на всю его природную осторожность. Конечно, странно так об этом говорить, ведь формально мы были близки по возрасту, но у меня был опыт прошлой жизни и в некоторых моментах я себя ощущал гораздо старше своих сверстников.

— Хорошо, — кивнул он, хотя в его голосе слышалось легкое сомнение. — Но если что-то пойдет не так…

— Ничего не пойдет не так, — отрезал я. — Импровизируй.

Аукцион продолжался, но мои мысли уже не были сосредоточены на торгах. Я мысленно прокручивал план, представляя себе каждый шаг. Когда все было решено, я наклонился к Сергею.

— Пора.

Мы одновременно встали и направились к выходу из зала. Я сделал вид, что мне стало скучно, а Сергей последовал за мной, нервно оглядываясь вокруг. Охрана у дверей не обратила на нас особого внимания — для них мы были просто очередными гостями, уставшими от долгих торгов. Далеко не все собрались здесь именно ради аукциона, многие и вовсе проворачивали здесь какие-то свои дела.

Когда мы подошли к столу регистрации, я коротко кивнул Сергею. Тот, вздохнув, подошел к сотрудникам, которые проверяли приглашения у входа.

— Простите, господа, — начал он с самым дружелюбным видом, каким только мог, — у меня возникли некоторые вопросы по поводу лотов. Не могли бы вы мне помочь?

Сотрудники, явно польщенные вниманием молодого следователя (аристократы все же ведут себя по большей части более надменно), тут же начали объяснять ему что-то об условиях аукциона, а я, воспользовавшись моментом, тихо подошел к столу, где лежал журнал.

Один быстрый взгляд назад — Сергей продолжает разговор, охранники и сотрудники ничего не подозревают. Отлично. Я скользнул рукой под журнал, быстро спрятав его под рубашку. Он был толще, чем я ожидал, но это не было проблемой.

Теперь нужно было выбраться через черный ход.

Я двинулся к боковой двери, стараясь идти спокойно, но достаточно быстро, чтобы не привлекать внимания. Все шло гладко. Слишком гладко, если честно. А такие моменты всегда настораживают.

И вот, как назло, на полпути к черному ходу я вдруг наткнулся на высокого мужчину. Он появился передо мной так внезапно, что я едва не остановился. Высокий, с пронзительными глазами и каким-то странным, почти зловещим спокойствием. Но что по-настоящему привлекло мое внимание — это его аура. Я мгновенно почувствовал, как воздух вокруг него буквально вибрирует от силы. Мана в его теле бурлила, как разъяренная река, и я сразу понял: передо мной стоит очень сильный маг.

— Максим Николаевич, — произнес мужчина, его голос был глубоким и звучал так, будто он не привык говорить с кем-то, кто стоит ниже его по рангу, возможно, не по происхождению, но по праву силы. — Андрей Алексеевич хотел бы побеседовать с вами.

Я на мгновение напрягся. Журнал, спрятанный под рубашкой, казался тяжелее, чем был на самом деле. Положение осложнялось тем, что отказывать принцу нельзя без веской причины. Но и уходить сейчас без подозрений было попросту невозможно. Я выдохнул, стараясь не показать ни капли волнения.

— Полагаю, я не могу отказаться? — спросил я, поднимая бровь.

— Нет, — ответил мужчина, ни на секунду не изменив выражения лица. Вот у кого стоит поучиться сохранять каменное выражение лица. Очень суровый мужчина. — Прошу следовать за мной.

Я не стал тянуть время и кивнул. Журнал оставался под рубашкой, и если я правильно рассчитаю свои действия, никто даже не заметит, что он у меня.

Человек принца повел меня по коридорам здания, и я старался запомнить каждую деталь. Мы прошли по лестнице на второй этаж и, наконец, вышли на небольшой балкон, где, опершись на перила и глядя куда-то вниз, стоял третий принц Российской Империи — Андрей Алексеевич.

— Неплохой аукцион, правда? — произнес он вместо приветствия, даже не оборачиваясь.

— Довольно интересный, — ответил я, стараясь держать голос ровным. — Вижу, вас заинтересовали некоторые товары.

Принц повернулся ко мне, его глаза блестели азартом, а на губах играла легкая улыбка.

— О, да, — признался он, чуть приподняв подбородок. — Мои люди внизу скупают несколько вещей, которые привлекли мое внимание.

— Странно, что вы не участвуете в торгах лично. Разве это не должно быть более… интересно?

Андрей Алексеевич рассмеялся, его смех был легким, почти детским, но в нем чувствовалась скрытая сила.

— Ах, Максим, — сказал он, оборачиваясь ко мне полностью, — если бы я участвовал в торгах, никто бы не осмелился перебить мою ставку. Это было бы скучно. А так — мои люди ведут игру. Азарт в том, что есть риск, что кто-то перебьет их ставку и я окажусь без вещи, которая мне понравилась, но и слишком много вкладывать в лот они тоже не могут. Без этого битва теряет всю свою прелесть и поэтому мои люди участвуют в этом со всей отдачей. Тем более все, что удастся сэкономить, останется им в качестве премии.

— Понимаю, — кивнул я, но продолжал держать ухо востро.

Принц не зря меня сюда позвал. Очевидно, у него было что-то на уме, вот только я пока его знал слишком плохо, чтобы строить правильные предположения.

Тишина повисла на мгновение, и я уже начал думать, что, возможно, Андрей Алексеевич просто хотел обсудить аукцион. Или же он узнал, что я забрал журнал посетителей? Но затем он заговорил снова, и его тон стал чуть более серьезным.

— На самом деле, я позвал вас не только для этого разговора, — сказал он, посмотрев мне прямо в глаза. — Мне бы хотелось пригласить вас завтра на партию в шахматы. Очень интересно, как великий гроссмейстер Российской Империи Владимир Федорович Темников обучил своего внука. К сожалению, мне давно не попадалось сильных соперников, а от этого становится очень скучно.

Азартная натура принца явно не давала ему покоя. Он хотел испытать меня, но, что-то подсказывало мне, что нужно быть готовым, потому что эта партия будет не совсем обычной.

— Я приму ваше приглашение, — сказал я, стараясь сохранить нейтральный тон.

— Это меня радует, — произнес он и