Великая река - Токацин

- Это для беженцев, - махнул рукой Алсек. - От Кештена путь неблизкий, им полезно помыться.

- Хорошшая затея, - кивнул ящер, смахивая с чешуи вездесущую пыль. - Много ли тех беженцев? Может, ссмотрители купален и меня впустят?

Сунув подмышку новенькую рубаху, иприлор выглянул в окно, тихо свистнул, подзывая кумана, и через несколько мгновений Алсек увидел в воротах квартала лишь клубы пыли - ящеры унеслись на северную окраину. Жрец пожал плечами и перевернулся на другой бок.

Но вставать ему всё равно пришлось, и очень скоро - в воротах затрещали завесы, жалобно зазвенели горшки и плошки, глухо зарычали и столкнулись панцирями сердитые ящеры-анкехьо. Алсек высунулся в окно с пронзительным воплем, и бронированные звери от неожиданности отпрянули от ворот и зафыркали.

- Ий-е! - взвизгнула восседающая на одном из них Сийя Льянки; теперь, после смерти Ксарны, она вплела в бахрому налобной повязки красные нити главы рода. - Спасибо, почтенный жрец! Хэ, хэ, подтолкните сзади эту толстую ящерицу!

- Сама ты, тьма тебя побери... - еле слышно пробормотал наездник второго ящера, но зверя своего заставил отступить на пять шагов в переулок. Анкехьо с пожитками семейства Льянки, скрежеща шипами по камням ворот, протиснулся во двор.

Ещё двое из рода Льянки шли за ящером, и Алсек не видел их лиц из-под широких шляп. Загнав анкехьо под навес, они принялись отвязывать от его спины тяжёлый груз и складывать у очага. Тут были корзины, наполненные горшками, плошками и кувшинами, мотыги и метёлки, черенки от лопат и их "лезвия" бережно проложенные листьями, множество крючков и подпорок, тростниковые желоба и десятки циновок, свёрнутых рулонами - и новеньких, и совсем истрёпанных. Малую часть груза люди принесли на себе - её сразу отправили в дом. Нинан Льянки вышел, чтобы помочь, приветственно кивнул Алсеку и взялся за дело. Как и все Льянки, он был угрюм и к разговорам не расположен.

- Похоже, что эти зноррки выгрребли все вещи из своего дома в полях, - заметила Койлор, из-под руки Алсека выглянув во двор. - Не оставили там даже кррысиной шкуррки.

Владелец анкехьо ждал у ворот, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, и едва последний тюк сняли с панциря, оседлал ящера и погнал прочь из квартала переписчиков. Уехал он недалеко, в соседнем переулке обнаружив, что панцирные звери встали гуськом чуть ли не от площади до ворот, и он в этой череде далеко не первый.

"Не дошло бы до драки," - покачал головой Алсек, слушая отдалённый рык анкехьо и рявканье разозлённых куманов. Все стада, сколько их ни было на пастбищах Эхекатлана, загоняли сейчас в стойла Медной Четверти, под ногами у них путались нагруженные ящеры, перевозящие в город пожитки селян, - воплей и ругани много было на улицах в эти дни, и стража сбивалась с ног, следя, чтоб хотя бы обошлось без кровопролития.

- Готово, - объявила, выйдя во двор, Сийя. - Все, кроме Гвайнаиси и Нинана, - ступайте за мной! Ещё две поездки, тьма их пожри... Злой же сегодня взгляд у Згена!

Алсек недоумённо покосился на солнце. Ни ярче, ни жарче оно со вчерашнего дня не стало - день за днём тонули в бесцветном раскалённом расплаве, словно Эхекатлан погрузился на дно чана с кипящим стеклом.

Услышав шипение Койлор, он подошёл к окну, чтобы захлопнуть ставни и оставить жару на улице, но задержался и долго стоял, глядя в переулок - и дальше, поверх крыш. Вдали, на юго-востоке, грохотали боевые барабаны.

До казарм он добирался долго - все переулки были запружены караванами ящеров и носильщиков. По приказу наместника все пряные растения, все Меланчины, все недозрелые колосья Сарки, все садки с фамсами, - всё, что ещё оставалось съестного или пригодного на растопку в застенье, свозили сейчас в хранилища Медной Четверти. Все окрестные Нушти лишились побегов, были срезаны едва ли не под корень. Поля опустели - только Олеандры и пыльные мерфины ещё зеленели над перекопанной землёй. Алсек слышал, как жители вполголоса сетуют на нелепый приказ - уж земляным-то клубням могли бы дать дозреть!

"А ведь Чарек в дни Аймурайчи одарил нас двойным урожаем," - хмуро думал жрец, обходя стороной злых ящеров. "Надо было нам ещё тогда понять его знак..."

Во внешнем дворе большой казармы, отмеченной крыльями из медных лезвий над входом, толпились жители - рослый Гларрхна и смутно знакомый Алсеку полусотник из рода Мениа принимали новобранцев. Отбирали без придирок - редко кто-нибудь из пришедших отправлялся обратно домой. Из казармы доносился грохот и лязг - там раздавали оружие и примеряли доспехи, а во внутреннем дворе, как слышал жрец, кто-то с зычным голосом обучал бойцов. Чуть поодаль, там, где переулок расширялся, громоздились вороха подсушенного тростника, рядом стоял стражник, ожидая, когда траву утащат в мочильню. Прочной брони на всех не хватало, а непропитанные плетёнки из тростника, пусть даже обшитые кожей, наместник выдавать опасался - когда дойдёт до сражений, будет слишком много огня...

- Хаэй! - окликнул его Гларрхна и жестом велел подойти. Алсек бегом обогнул толпу недовольных жителей и с надеждой взглянул на него.

- Сонкойок? Иди домой, - буркнул хеск. - Тебя не возьмём. Ящеру тоже передай, чтобы тут не болтался.

- Хэ-э... - жрец изумлённо мигнул. - Могучий воин! Почему мы не можем защищать наш город? Ты думаешь, мы слишком слабы, чтобы сражаться? И я, и Хифинхелф проявили себя в бою, и мы...

- Тихо ты! - недобро оскалился Гларрхна. - Приказ Даакеха. Радовался бы, что под стрелы не гонят!

Возвращаясь в Пепельную Четверть, Алсек не без опаски приблизился к Площади Солнца. Он помнил, что ни в храме, ни в кварталах жрецов ему не будут рады - Гвайясамин Хурин Кеснек обычно слов на ветер не бросал - но с любопытством изыскатель совладать не мог.

К жреческим кварталам примыкал глухой стеной Дом Учёности - один из четырёх, куда в лучшие дни помещалось полторы сотни учеников. Сейчас обучение прервалось, тех, кто освоил магические премудрости настолько, что мог вступить в чародейский бой, отправили в Медную Четверть, остальных распустили