Фантастика 2025-167 - Алекс Войтенко

несколько месяцев назад! Потому что у тебя нет золотой скобы, в конце концов. Почему, по твоему мнению, после приема в Орден каждого характерника приобщают к шалашу часовых на два года? Почему это обязательное условие для всех, без исключения?

- Чтобы набраться опыта.

— Вот именно! Нельзя бросить человека под лед и надеяться, что так он научится плавать. Нельзя ждать от джуры навыков рыцаря, служащего в Ордене не один десяток лет.

У учителя был невероятный способ подобрать самые меткие слова. Северину стало легче.

— Не забирай чужих ошибок, казаче, с тебя хватит собственных. Разумеется?

– Спасибо, учитель.

— Ты — умелый и умный юноша, которому порой не хватает выдержки. Но это закаляется временем. Из тебя выйдет отличный характерник! Я действительно так думаю. А теперь ложись почивать, Северин. Кстати, вот твой подарок.

Старый характерник протянул ему сверток, улегся и захрапел. Скорее всего, притворно.

В этом году Захар подарил часы. Северин осторожно развернул бумагу и с улыбкой достал трубку, которую за небольшой размер прозвали носогрейкой. Курить ему не нравилось, но, может быть, теперь он поймет вкус табака?

Северин улегся на кровать. Непрочная радость от учительской речи и подарка растаяла, как снежинка на ладони. Перед глазами выросла хищница, повалил снег, появилась белая волчица, выстрел... «Серебром стрелял?» У печки валялось тело без лица. Будешь иметь что-то, кроме скобы на чересе.

Это был его самый плохой день рождения.

* * *

С тех пор та проклятая ночь, отрывками или вся целиком, приходила во снах. Конечно, накануне испытаний в Орден он снова увидел ее, как насмешливый намек. Северин из-за этого не отдохнул, имел подавленное настроение, но чувствовал лихорадочный прилив сил.

Захар читал его ощущение, как раскрытую книгу.

- Не переживай, - напутствовал учитель по дороге к дубу Мамая. — Совет Симох стремится узнать, что ты умеешь, чтобы потом лучше тебя приспособить в ряды Ордена, понимаешь?

Северин кивнул, еще раз проверил черес и оружие, глотнул воды из фляги. Из-за переживаний в него не влезло ни крошки завтрака, почему Владимир изрядно расстроился.

В подлеске среди деревьев ждали более десятка молодых людей.

– Вот и место сбора. Вас будут звать поочередно, – сообщил Захар. — Я через это прошел, и твой отец, и его учитель, и вообще каждый, кто носит золотую скобу. Покажешь есаулам, на что ты способен!

- Да, учитель, - выдавил из себя Северин.

– Пусть Мамай помогает, – Захар улыбнулся и оставил его самого.

Молодой Чернововк подошел к группе, присел в тени, разглядел: здесь не было никого, кроме самих джур. Неподалеку бурлила жизнь — из Буды доносились гомон, крики, звон сабель и кружек, но тут царила тишина.

Его изучали: кто прямым взглядом, кто скрытым. Чернововк рассматривал взаимно — кажется, здесь собрались молодые люди из всех одиннадцати полков.

Двое парней из степей Тавриды и Причерноморья грелись на солнышке, не прячась от жары. У них были серые одежды, южный загар и выгоревшие длинные волосы, заплетенные в косы; рядом каждого лежал татарский композитный лук, носившие южане вместо огнестрельного оружия, и полный стрел колчан.

Галичане говорили отдельным кружком, у двух юношей в придачу к клинкам и пистолам за чередами виднелись ныряльщики, вооруженный признак шляхтичей. К галичанам прислушивался высокий бритоголовый легень с барткой вместо сабли, закарпатец, нечастый в Буде гость. По рассказам Захара, ребята из этих краев преимущественно шли в учебу к мольфарам.

Слобожане, каждый с парой сабель крест-накрест за спиной, сняли рубашки и щеголяли татуировкой на груди, которую они получали после ночи серебряной скобы. Рядом пили холодный квас запорожцы — все трое с длинной селедкой. Северин немного позавидовал их усам: его собственные даже близко такими густыми не были (поэтому он их и брил). Каждый запорожец, кроме пистолета, имел еще и ружье, словно собирался отправляться в военный поход.

Двое буковинцев, чья земля лежала рядом с Объединенным княжеством Валахии, Молдовы и Трансильвании, славились глубочайшими знаниями в волшебстве крови (по слухам, включая темные практики питья крови), чертили ножами на земле какие-то сложные фигуры. Оба украшали небольшие птичьи черепа на одежде и оружии.

Характерников Полесья знали по угрюмому нелюдимому нраву, они предпочитали общество зверей, с которыми якобы могли разговаривать, и именно такой сел отдельно от общины. На плечи у него нахмурился небольшой крюк, тоже спиной ко всем.

На фоне такой пестрой компании Северин почувствовал себя очень... обычным.

Вскоре прибыл вчерашний знакомый с пером павлина в шапке — должно быть, родом из Северщины или Приднепровья, как и сам Северин. Юноша увидел Чернововка, приветливо улыбнулся и уселся рядом.

– Савка, – представился джура. - Не звали еще?

– Северин, – они пожали руки. – Пока нет.

– Проклятая жара.

Савка снял шапку и обмахнулся ею.

— Я немного заблудился и подумал было грешным делом, что бесславно умру где-то на солнце, так и не получив заветную золотую скобу. Большая трагедия маленького джуры! Не знаю, как ты, а я пойду к запорожцам кваса опрокинуть, потому что так и расплавиться недолго. Ты со мной?

Северин отказался. Савка дважды приглашать не стал, пошел к запорожцам, легко завел разговор и через минуту они хохотали по его шуткам и угощали квасом.

Вскоре собралось двадцать юношей. Солнце поднялось выше, нагрело воздух так, что под деревья скрылись все, включая привычные к жаре степняки. Савка вернулся к Северину, объяснив, что у запорожцев квас закончился, а здесь тень погуще. Он устроился рядом, громко постанывая.

— Когда нас позовут? Нет сил ждать! – пожаловался Савка.

Время длилось долго. К джурам никто не выходил, словно экзамен уже начался, а первым испытанием было ожидание.

Один из слобожан не выдержал и крикнул в сторону дуба:

– Нам еще долго, а?

На его груди чернел коловрат.

Никто не ответил, поэтому джура закрутил селедку вокруг уха, осмотрел других и воинственно крикнул:

— Ну-ка, курва, чего так скучно? — он выхватил сабли из ножен на спине. — Может, потанцует кто-нибудь с моими близнецами?

Несколько секунд стояла тишина.

— А станцуем, — отозвался закарпатец, снял рубашку и выхватил бартку из петли на чересе. – Олекса Воропай, меня не занимай!

— Меня Гнатом Бойко зовут, — оскалился слобожанин, приближаясь к сопернику. — Ты извини, если я тебе топор изувечу.

— Лучше смотри, чтобы топор тебе ничего не изуродовал, — рассмеялся Олекса и напал ударом сверху.

Игнат встретил топорик левой саблей, а правой тянул сбоку.