Фантастика 2025-166 - Августин Ангелов

всё это глупости. У её светлости в последнее время было гораздо больше боевой практики. Она и комплексы изучила, и «щит воли» делать научилась, и стала гораздо сильнее и опытнее как маг. Да для неё этот Каменев с рангом гридень — всего лишь небольшое препятствие.

На глазах вернувшая себе уверенность графиня указала на выход и, подхватив Бекишева под руку, спросила:

— Он действительно гридень? Информация проверена?

У меня завибрировал телефон, и я поспешил открыть сброшенную ссылку, быстро пробегаясь по тексту.

— Всё так, — произнёс я, прочитав краткое досье на Каменева. — Сильный гридень, но не ярый.

— И думает, что раз вы ходите без кольца егеря, — подхватил обрадованный Бекишев, — то в разломах не бывали и он задавит вас опытом.

А обрадовавшаяся Ольга тихо шепнула:

— Ну или думает, что ты до сих пор гридень.

Удостоверившись, что Ульяна Романовна вновь уверилась в своих силах и отвлекается Михалычем, я продолжил изучать досье на Каменева и услышал тихий голос Ольги.

— Гордей, это моя вина.

— В чём? — решил уточнить я.

— В том, что на тебя набросился Шольц, — потупила взгляд Ольга. — Это всё из-за меня. Мы, когда сюда ехали на бронепоезде, то я познакомилась с их компанией в вагоне-ресторане. С Лукинским, Вальдом и другими ребятами. Шольц тогда пытался за мной ухаживать и говорил про тебя всякие гадости, то есть, ну, про Бешеного пса, а я была такая глупышка, что всему этому верила. Прости меня…

— Да ладно, — отмахнулся я. — За что тебя прощать? Шольц оскорбил бы меня и просто так. Потому, что я ему никогда не нравился. Тем более он хотел сразиться со мной на магии, полагая — раз я недавно принят в род, то в ней слабак. Но возможно, благодаря твоему присутствию, он не мог здраво мыслить и подставился под бой на клинках, так что я ещё должен быть тебе благодарен.

Когда мы вышли из ресторана, нас кольцом окружили две звезды егерей охраны, и мы пешком, неспеша, двинулись к огромному спортивному сооружению, о предназначении которого я ещё недавно размышлял. А это, оказывается, арена.

Стоило нам только подойти ближе, как появилось несколько взволнованных работников комплекса, которые попросили следовать за ними, и я ощутил на себе множество любопытных взглядов большого количества егерей и простых горожан, заинтересовавшихся неожиданным столпотворением.

— Сюда едет много автомобилей, — шепнула мне идущая рядом Ольга.

— Вижу, — ответил я. — Каменев решил бросить Ульяне Романовне вызов и продемонстрировать окружающим свою силу. Поэтому стоило только графине принять предложение, как вестовые отправили ранее подготовленное сообщение.

Девушка нахмурилась и зло спросила:

— Что это значит? Бабушка может умереть, а для них это развлечение?

— Для них это возможность увидеть, за кем сила, — задумчиво произнёс я. — Кое в чём Каменев был прав. После разговора с Ульяной Романовной некоторые командиры посчитали, что на них оказывают давление, а может, просто скептически относились к союзу и нашему отряду, состоящему преимущественно из безродных, вот и решили таким образом показать протест и проверить, кто есть кто.

— Значит, они обвели Каменева вокруг пальца? — уточнила Ольга. — Ведь он, получается, разгребает жар за другими.

— Не совсем. Думаю, он давно искал возможность заявить о себе. Его отряд силён, сам он тоже не слабак, а тут такая возможность. Ещё и предпосылки хотя бы частично взять под контроль наш отряд и стать определённым авторитетом для многих других.

За разговорами мы дошли до внушительных размеров арены с песочным покрытием, толстыми бетонными стенами по периметру, над которыми возвышались зачарованные бронированные окна.

«Дополнительная защита», — подумал я, с интересом оглядываясь по сторонам, а в это время персонал подвёл Ульяну Романовну с Бекишевым к лифту, и один из мужчин произнёс:

— Ваше сиятельство, чем мы ещё можем быть вам полезны?

— Принесите мне стакан холодного апельсинового сока, — произнесла графиня, — и подскажите мне места секундантов?

Мужчина подал знак помощнику и поспешил ответить:

— Они размещаются за спинами дуэлянтов в специально отведённых для этого помещениях с бронестёклами, которые расположены над выходом в арену.

Спустя некоторое время подошли младшие Лисины, среди которых был и мой секундант. Он предупредил, что отец сейчас получит последние наставления от судьи и подойдёт, а затем уточнил у меня:

— Гордей Романович, я могу узнать, где ваш клинок? С секундантом вашего противника я уже всё обсудил, и он дал своё согласие на наши условия.

— Его скоро принесут, — успокоил я своего секунданта и окинул взглядом всё увеличивающуюся толпу на трибунах. — Вероятно, задержка связана с неожиданным наплывом большого количества гостей.

Лисины закивали.

— Это так. Мы точно не ожидали увидеть сегодня столько знакомых лиц.

Именно это время выбрал Шольц с группой своих подпевал, чтобы подойти ближе и произнести:

— Бешеный пёс стал Хладовым! Подумать только! До этого момента он сражался на клинках лишь с такими же безродными или безмозглыми монстрами и почему-то посчитал себя непревзойдённым мастером!

Окружавшие Шольца бывшие однокурсники тут же рассмеялись, а я, заметив, как нахмурилась Ульяна Романовна, понял, что они мешают ей настроиться на бой.

— Да, точно! — сказал кто-то. — Что это за жалкий род? Почему они берут к себе кого попало? — сказал кто-то, и компания вновь рассмеялась, а на назревающий конфликт стали обращать внимание и другие.

Услышавшая это Ольга разозлилась, и от неё разошлась волна холода, которая ещё больше развеселила парней. Остановив дёрнувшуюся было наследницу, я сделал несколько шагов вперёд и, улыбнувшись, направил на весельчаков тень «вуали страха» — всего лишь неполноценную версию техники, так как полагал, что им хватит и этого.

Оказался прав.

Миг — и девять парней, включая Шольца, рассредоточились и сформировали защитные заклинания.

Вокруг нас тут же установилась гробовая тишина, и я произнёс:

— Господа бывшие однокурсники, по всей видимости, стали забывать, почему дали мне весьма говорящее прозвище и не мешали доучиться в центре подготовки. Мало того, они ещё посмели оскорбить род Хладовых. Ну ничего. Я могу помочь каждому из присутствующих осознать его ошибку.

— Гордей Романович, — холодным тоном обратилась ко мне графиня, — считаете это необходимым?

— Да, — кивнул я, ощущая, как внутри меня просыпается жажда убийства. — Я не намерен слушать оскорбления в адрес рода Хладовых.

Видимо, по нашей связи графиня что-то ощутила и, приподняв подбородок,