Несущая смерть - Джей Кристофф

Ознакомительный фрагментпо-разному представляем мир, который наступит, когда кошмар закончится. Я вижу голубое небо, зеленые поля и детей, танцующих под чистым дождем. И я не притворяюсь, что я хорошая и чистая. Я чувствую ту же ненависть, что и ты. И тоже хочу, чтобы враги страдали. Как страдал мой дядя. И деревня. Но потом… я жажду чего-нибудь другого – чтобы стало лучше, чем сейчас. А ты желаешь только одного – вдыхать дым. Тебя даже не волнует, будет ли потом, – ты лишь собираешься наблюдать, как все горит. – По лицу Мичи лились слезы, когда она коснулась предплечья Каори. – И мне бы очень хотелось помочь тебе, исправить то, что сломалось, но я не представляю как…

Каори хлопнула Мичи по руке, и лицо у нее исказилось от ярости.

– Не прикасайся ко мне!

– Пойдем с нами.

– Нет. Никогда в жизни я не встану в один ряд с Гильдией. Ни сейчас. Ни позже.

– Каори, пожалуйста…

– Умоляешь? Не позорься, сестра.

Фальшивая улыбка сползла с губ Каори, пока Мичи вытирала слезы, глядя на нее целую вечность. Но, наконец, девушка развернулась и покинула разрушенный дом Даичи. Каори стояла и смотрела ей вслед, а порывистый ветер сдувал челку с лица.

Куда бы она ни бросила взгляд, все напоминало об отце. Набор шахмат, который он привез из Кигена. Кожаная перчатка на стене, пропитанная криками и вонью горелой плоти, – воспоминание о дне, когда Каори попросила отца выжечь татуировку с ее кожи, до сих пор с кристальной четкостью всплывало в сознании. Носовой платок, испачканный черными пятнами.

Боги, где он теперь? Уже мертв? У нее никого нет – только он.

Она опустилась на колени, пытаясь дышать.

Боги, помогите мне…

Услышала, как кто-то идет по настилу снаружи. Шаги слишком тяжелы для Мичи и неуклюжи для воина – то была поступь хромого человека.

Она обернулась, ожидая увидеть Акихито, однако обнаружила человека с широкими разноцветными глазами: один – сапфирово-голубой, другой – белый, как отполированная на солнце кость. Короткие темные волосы и остроконечная бородка, струйка дыма с ароматом меда и корицы на губах.

Гайдзин, которого притащила Юкико. Тот, которого звали Пётр.

Она встала, повернулась лицом к круглоглазому, вдавливая горе в пятки.

Дыши.

Скрестив на груди руки, холодно взглянула на Петра.

Просто дыши.

– Что тебе надо?

– Юкико, – сказал гайдзин.

– Ее здесь нет.

– Да, – кивнул он. – Я знать. Но она неправильно.

– Неправильно?

– Да.

– Ты меня удивляешь, круглоглазый. Я считала тебя верным псом Юкико. Неужели у девчонки на коленях нет места и для тебя, и для ублюдков в ее животе? – Иногда слова резко срывались с ее губ, холодные и жестокие. Иногда она даже не знала, откуда они берутся.

Пётр покачал головой.

– Нет, про Гильдия Юкико говорит правду, и я думать, Каори знать. Но Юкико неправильно, говоря, Каори уродливая.

У Каори перехватило дыхание.

– Что ты сказал? – прошептала она.

Он указал на ее лицо.

– Красиво, – улыбнулся Пётр, а затем повернулся и посмотрел на деревню, на лес Йиши, на клубящиеся в небе грозовые тучи.

Казалось, он выжигал в воображении картину: море мертвых и вечнозеленых листьев, древние деревья, зазубренные пики гор, тянущиеся к гулкому небу над головой.

Наконец он решился и еще раз посмотрел на Каори, и от его улыбки все еще струился дымок с ароматом меда и корицы. Он протопал по доскам, направляясь к ней, наклонился, чтобы взять за руку.

И, глядя ей в глаза, когда Каори в замешательстве нахмурилась, поднес ее пальцы к губам.

– До свидания, прекрасная леди, – сказал он. – Надеяться вижу ее рядом. – Поморщившись, Пётр захромал прочь, поршни в сломанном колене шипели, тяжелый ботинок волочился по необработанным доскам.

Она молча смотрела ему вслед. Среди деревьев танцевал ветер, сильный порыв откинул челку с ее лица, вымокшего от дождя. Она потянулась к прядям растопыренными пальцами – теми самыми, которые Пётр только что прижимал к губам.

Это было так просто – взять и заправить волосы ей за уши, чтобы ветер и мир увидели уродливый шрам.

Надо было лишь взять и выдохнуть всю скопившуюся внутри нее мерзость, принять мир и дышать. И быть. Просто. И сложно – сложнее не бывает.

Она откинула челку.

А после сидела одна в темноте, глядя на остатки кострища, где когда-то горел огонь.

5

Пробуждение

Хана сжала руку брата, окутанную ароматом чистого дождя.

Брат и сестра сидели на деревянном настиле перед гостевым домом, свесив ноги с края. Хана посмотрела на зияющий внизу головокружительный провал. Ветер выл как раненый, дождь непрерывно барабанил, заглушая все звуки деревни.

В самом центре поселка происходил какой-то переполох, но Хана никак не могла заставить себя прислушаться и понять, что происходит. Она болтала и болтала ногами, позволяя слезам литься рекой, а страданию накатывать на нее ледяными, одинокими волнами.

Бедный Дакен…

Они нашли его в городской канализации Кигена. Маленького котенка, изгрызенного крысами-трупоедами.

Он любил Хану и Йоши, а они отвечали ему взаимностью.

Он был лучшим другом Ханы в мире.

А теперь его уже нет.

Она вытерла здоровый глаз и опустила голову, наблюдая, как слезы падают в пустоту. Хана старалась не думать о том, как Дакен покинул мир, как она хотела помешать этому, а якудза, который топтал кота ногами, слишком быстро умер от рук Акихито.

Повязка на левой стороне ее лица покрылась коркой засохшей крови, и ужас, охвативший Хану, когда ей вырвали глаз, все еще мучил ее и был осязаем.

Об этом она старалась не думать.

Но не могла.

Йоши пришлось еще хуже. Его страшно избили. На голове у него тоже была повязка, и мигрень не унималась. Сотрясение мозга, говорили они. Со временем заживет, говорили они. Но когда Хана посмотрела брату в глаза, она не видела прежнего Йоши.

А еще она вспоминала красивого юношу – холодного, мертвого, в луже из свертывающейся крови.

Улыбка без губ. Лицо без глаз. Бедный Джуру…

Она задавалась вопросом, что теперь делать. Куда деваться. Те несколько дней, что прошли с тех пор, как они приземлились в деревне Кагэ, казались сплошным туманом, в котором они навещали целителя, пили целебные отвары и страдали от боли. У Ханы пока не было возможности пообщаться с Юкико. Она толком не поговорила даже с Йоши о смерти Джуро. Все происходило так быстро. Ей просто нужна была минута, чтобы перевести дух…

Порывы ветра трепали взлохмаченные волосы, прилипшие к влажным щекам, раскаты грома над головой звучали гораздо ближе, чем плыли тучи. Она услышала скрежет когтей по соломенной крыше, стон измученного дерева.