Оторва. Книга четвертая - Ортензия

Ой! Я вас умоляю. Застеснялась девочка. Сдвинулась бы на полшага и увидела, как нужно встречать любимого человека.

— Ты как? Что на коллегии? — словно что-то вспомнив, спросила она.

— Козырев отбил. На поруки взял. Теперь буду в центральном, с ним, — лейтенант стянул с головы фуражку и вытер рукавом пот со лба.

— Как здорово!

— Вы вот что, — я решила разорвать идиллию, — мальчики и девочки. Встретились и замечательно. В подъезде никого нет, можете целоваться до вечера, но я бы вам посоветовала переместиться к кому-нибудь в квартиру. Пока вас кондрашка не прихватил.

И сделала ладонью жест, мол, выметайтесь на хрен.

Люда оглянулась на меня, наморщила лоб, перевела взгляд на цветы и задала коварный вопрос.

Дотюкало, блин.

— Саша, как ты меня нашёл? Я никому не говорила, что пошла отнести анкеты, — сказала она, а я увидела как по лицу Александра поползла тень.

«Вот даже не вздумай», — мысленно отправила ему посыл, начиная догадываться, кто он, и почему оказался здесь. Вот только сцены ревности не хватало, а глядя на темперамент Людочки, она из мухи слона мгновенно могла изобразить.

— Я не знал, что ты здесь, — правдиво ответил парень, — я пришёл к Еве.

Ой, дурак.

На лицо Люды набежала тучка. Причём серьёзная, чёрная, с грозовыми разрядами.

На всякий случай сделала шаг в сторону, чтобы иметь место для манёвра.

— К Еве? — и мегера кинула на меня взгляд. Жестокий и беспощадный.

Я сделала ещё полшага, размышляя как бы нейтрализовать эту дуру, но и не навредить. Ясно же, башку сносит.

— Ах, ты ж болонка вшивая, — проскрипела она, глядя мне в глаза, а в следующую секунду букет обрушился на очумевшего парня. Лепестки гвоздичек взмыли вверх и весело закружились.

Надо же. Вшивая болонка! Ева смуглая, волосы чёрные и откуда такие ассоциации? Но, закатала себе на корочку, такой фразы в закромах у меня ещё не было.

— И не вздумай ко мне приближаться, — заорала она, вероятно использовав весь воздух из лёгких и едва не врезавшись в дверной косяк, громко застучала каблуками по ступенькам.

Лейтенант приложил ладонь к щеке, на которой проступили яркие красные линии и виновато посмотрел на меня.

— Чё стоишь, — рявкнула я на него, — догоняй свою полоумную.

И обрадовано расплылась в улыбке. Получилось: рявкнула — не пискнула!

Когда шаги лейтенанта перестали грохотать в подъезде, я захлопнула дверь и, оглядев прихожую, поморщилась.

Пришибленная, как есть пришибленная. И как таких в милицию берут?

Собрала анкеты в папку и унесла к себе в комнату, а потом вышла на балкон за совком и веником. И увидела около третьего подъезда сладкую парочку. Александр что-то втирал своей подруге, а она тыкала рукой в сторону моего подъезда. Потом села на лавочку и спрятала лицо в ладонях.

Им сейчас самый лучший вариант — зависнуть у неё или у него. И как следует потрахаться, а то его сексуально озабоченная подруга ещё что-нибудь придумает. Лишь бы не решили, что свободная ближайшая хата прямо перед носом, а меня вытурить на кухню на это время.

Как в воду глядела. Едва подмела все лепестки, раздался звонок.

Тихо подкралась к двери и прислушалась. И едва не выматерилась в голос. Расслышала бубнёж, в котором узнала голос Люды. Совсем охренели. А вообще, нужно на дверь глазок поставить — панорамный. Если уже есть такие.

Выдохнула и негромко спросила:

— Кто там?

— Ева, это я, — раздался обрадованный голос.

— Кто я? — спросила, затягивая время и лихорадочно соображая как от них отделаться. Впускать в квартиру эту ненормальную, я точно не имела никакого желания.

— Лейтенант Звёздочкина, — доложил голос Людочки из-за двери.

Хорошо хоть не звездулькина, хотя, возможно, в школе её так и дразнили.

— Не знаю такую, — ответила, стараясь не заржать в голос, — но если вы за анкетами, то я их ещё не просматривала. Приходите через пару часов.

— Ева, это я, нам поговорить нужно. Вышло небольшое недопонимание.

Я покашляла.

— Людмила Викторовна?

— Да.

— А милиционер Александр не с вами?

— Я здесь, — добавился голос лейтенанта.

Едва не поперхнулась, они что, точно пришли диван арендовать?

— Я пришёл сказать спасибо, — продолжил Александр.

Честно говоря, никакого соблазна лицезреть их не было. Подмывало сказать: «Вы там вдвоём? Вот и беседуйте». А то, сначала болонка вшивая и ручками в лицо, а теперь извиняться. До лампочки мне её извинения. Но на всякий случай сняла чокер с медалью. Вдруг опять не будет знать, чем ручки свои занять. Тем более что это ассоциируется у неё с чем-то другим и действует как красная тряпка на быка.

Пока раздумывала, появился третий голос, который я сразу узнала и щёлкнула замком. При нём эта парочка точно ничем предосудительным заниматься не стала бы.

Илья Спиридонович влетел первым, и сразу подмигнув мне, спросил:

— Подвижки есть? — а потом поднял трубку на телефоне и поднёс к уху. — С этим спаренным телефоном никогда не дозвонишься, пока Вовка Нарлы один дома. Он же с телефона не слазит, паршивец.

А я в обалдении уставилась на его форму. Таким нарядным подполковника ещё не видела. Брюки идеально отутюженные, серо-голубого цвета рубашка с новенькими погонами. Просто красавчик. То-то влюблённые замерли как статуи.

И снова обратился ко мне:

— Ну?

Я отрицательно помотала головой. Ну не рассказывать же, что основное время провела в компании его подчиненных, от которых никак избавиться не могла.

— Ну ладно, я на минутку, дозвониться не мог, вот и заскочил. И уж раз поднялся, принёс то, что ты просила. Надеюсь, такая формулировка тебя более устроит? — он раскрыл пухлую кожаную папку и протянул мне листок размером А5, — и лично от генерала, — вручил маленькую плоскую коробочку, потом обернулся к лейтенанту. — Зарипов, ты тут не задерживайся. Приводи себя в порядок, — Иван Спиридонович критически осмотрел форму лейтенанта, — и утром в центральный, (Саша козырнул). — Перевёл взгляд на Люду. — Звёздочкина. У тебя вроде выходной?

— Так точно, выходной, заскочила на минутку и заодно анкеты занесла, — бодро отрапортовала. Побаиваются начальника.

Вот чего тогда тянулась, спрашивается?

Едва за подполковником закрылась дверь, Люда шагнула