Ветер перемен. Книга четвертая - Александр Заречный

- Хотелось бы верить... - вздохнула Агнета. - Но пока не очень получается.

- Обязательно получится! - я постарался вложить максимум уверенности в свои слова. - Вот спросите, хоть у Габриэль, я хоть раз в чём -нибудь ошибся?

Шведы послушно уставились на Габи. Она немного засмущалась, но уверенно закивала головой:

- Саша никогда не ошибается! И всегда всё выходит, как он и говорил!

- Так уж и никогда... - с сомнением сказал Бьорн.

- Ну а что вам не хватает для успеха? - улыбнулся я. - У вас две великолепные вокалистки, а вы с Берни пишите замечательные песни. Успех гарантирован! Вам нужно выиграть какой -нибудь европейский конкурс, вот вам и известность!

- Легко сказать - "выиграть"! - хмыкнул Бьорн. Видимо это у них главный скептик.- Мы выступали на нескольких фестивалях в Швеции, но...

- А вы замахнитесь сразу на Евровидение! - предложил я. - Напишите для него специальную песню, причём такую, чтобы она отличалась по стилю от того, что там сейчас принято исполнять. Не обычную балладу, а что-то яркое, забойное!

- Какое? - не понял Бенни.

- Ну, ритмичное, зажигательное! - объяснил я. - Поднимите публику в зале! Ну, типа такого!

Я передвинул висевшую за спиной гитару и не подключая её к усилителю, просто изобразил энергичный, синкопированный ритм из вступления к их победному хиту "Ватерлоо".

- А что, мне нравится! - загорелся Бенни и оглянулся в поисках рояля, чтобы тут же попробовать.

- И слова про любовь, конечно! - добавил я. - Тема вечная и беспроигрышная!

- Да у нас и так все про любовь! - усмехнулась Анни- Фрид. - Мы ведь все влюбленные!

Все четверо засмеялись, мы с Габи улыбнулись, обменявшись понимающими взглядами, а парни недоуменно поглядывали на нас.

- Чего смеются -то, Сань? - не выдержал Жека.

- Да не над нами! - успокоил я. - Все песни у них про любовь, потому что у них же любовь, вот и радуются.

- В смысле, у них любовь? - встрял Серёга Сараев.

Ах, я и забыл, что АББы как бы ещё и нет и никто ничего о них не знает! И уже открыл рот, чтобы рассказать кто на ком женат, а кто - живёт просто вместе, но вовремя "нажал на тормоза"! Я-то откуда могу что-то о них знать?

- Да, видно же по их поведению! - спас положение Юра Богданович.

В этот момент со сцены грянула разухабистая песня! Я с удивлением услышал что-то знакомое!

Hoch stand der Sanddorn am Strand von Hiddensee

Micha, mein Micha und alles tat so weh

Точно, этот "Миха" запомнился мне на всю жизнь!

Это же Нина Хаген! Будущая звезда панк-рока! Никогда мне эта музыка не нравилась, хотя, честно говоря, услышав впервые эту примитивную какофонию и ужаснувшись, я больше не сделал ни единой попытки разобраться в причине её популярности у определенных слоев молодёжи. Но в начале своей карьеры, когда панк-рок ещё не родился, а слезливые песенки про любовь Нина исполнять никак не хотела, она изобрела свой собственный стиль, в который намешала много чего - гротеск, пантомиму, клоунаду... Я успел увидеть её даже по восточно-германскому телевидению, прежде чем она сбежала в ФРГ.

- Во дают ребята! - Жека от изумления открыл по- привычке рот и забыл закрыть.

- Да там и девка! - ахнул Юра.

Шведы, Габи и я одновременно повернулись лицом к сцене. Я посмотрел на Габи:

- Ты не знаешь её?

- Нет! - Габи удивлённо повернулась ко мне. - А ты знаешь?

Ну, ей мне проще объяснить моё знание.

- Это Нина Хаген, восходящая звезда панк-рока. Правда, самого панк-рока пока ещё нет, он только рождается. И Нину назовут матерью германского панк-рока. - наклоняясь к ушку Габи сказал я. - Между прочим она из ГДР.

- Из моей страны?! - не поверила Габи. - И ей разрешают так петь и выступать в таком виде?

А вид у Нины был для тех времён, тем более для страны социализма, совершенно сногсшибательный! Волосы, выкрашенные в синий цвет, немыслимой расцветки короткая юбка-клёш, блузка из перьев... При чём наряды, как и цвет волос менялись на каждое выступление!

- Выступать не очень разрешают, а скоро и совсем запретят! - тихо сказал я. - Не будет ей жизни в ГДР. Её уже выгнали в своё время из пионеров за участие в демонстрации против ввода немецких войск в Чехословакию вместе с советскими войсками. Представляешь , ведь ей тогда было всего тринадцать! Потом ей это припомнят и не дадут поступить в драматический колледж.

- Смелая! - в голосе Габи послышалось восхищение. - Я бы так не смогла! А что она будет делать дальше?

- Сейчас не знаю! А в моё время она сбежала в ФРГ.

- И у неё получилось всё, о чём она мечтала? - с надеждой спросила Габи.

- Ну, о чём она мечтала я не знаю, да и не следил за её творчеством. - ответил я припоминая. - Честно говоря, после окончания службы в ГДР я её вообще не слышал, как и о ней. И это понятно: если она сбежала, значит предатель родины! Комуняки ничего нового придумать не могли. Ну и песни её конечно же были под запретом. И только через много лет, уже в двух тысячных годах где-то случайно услышал её имя, как выступающей артистки. Я тогда поверить не мог, что это она! Но полез в интернет и узнал всю её историю. Выступать будет больше 50 лет на сцене!

- Вот это да! - ахнула Габриэль и в её глазах я увидел настоящее восхищение.

- О чём это вы тут шепчетесь? - неожиданно услышал я голос Громова.

- Да вот, выдаю секреты! - сделал я загадочное лицо.

- Надеюсь, не государственной важности? - подыграл Громов.

- А вот и не угадали! - состроил я гримасу. - Вот как раз их и выдаю. Рассказываю Габи историю жизни этой девчонки.

- Вот этой крашенной? - полковник пригляделся к Нине, выплясывающей на сцене. - И что ж там такого особенного в её жизни может быть?

- Очень долгая и яркая музыкальная карьера.

- И что, вот так всю жизнь и будет кривляться? - скривился Громов.

- Уууу, товарищ....ээээ... настройщик инструментов, - чуть не проболтался я.