Ланцет и Мейстер. Дело № 1: Ведьмин кот - Дана Арнаутова

Пропавшая кузнецова дочка.

Он видел ее несколько раз — когда случалось заезжать во Флюхенберг, девушка непременно выбегала к колодцу, улыбалась бравым рейтарам, никогда не отказывалась поднести отряду воды, а в последний раз вынесла крупного пестрого котенка в вышитом полотенце и попросила герра патермейстера об осмотре. День тогда был не кошачий, но Видо не стал отказывать, и котенок обзавелся жетоном на голубой ленточке. Точно такой же, какие девица вплетала себе в косы… Да, вне всяких сомнений, из сосуда смотрела дочка кузнеца. Вернее, ее лицо…

Горло снова перехватило, но Видо поспешно осенил себя святым знаком, и удушье отступило. Вместо него осталась горькая пронзительная тоска и вина, которую, Видо точно знал, не забыть, не замолить, не простить самому себе. Он не успел. Не нашел эту девчонку вовремя, не спас от страшной участи… И можно сколько угодно говорить себе, что не знал, что искал ведьму всеми силами, что жизни не пожалел бы, случись наткнуться на нее раньше! Все это лишь пустые оправдания, потому что жизнь этой девушки оборвалась — до срока, с чудовищной подлостью и жестокостью.

Видо снова вспомнил пестрого котенка с голубой ленточкой, трогательно повязанной бантиком. Отвернулся, стиснул зубы…, а потом заставил себя взять сосуд и вынести из проклятого Господом места. Если даже не удастся отыскать все тело, хотя бы эту часть можно будет похоронить. И… лучше, пожалуй, родителям девицы не знать ее истинную судьбу. Достаточно рассказать, что их дочку убила ведьма, а подробности точно ни к чему.

Курт подошел, едва Видо сполз с крылечка мастерской. Покосился на сосуд в его руках, дернул исполосованной шрамами щекой — памятку оставила капитану рысь-оборотень дюжину лет назад. Уронил, тактично глядя поверх плеча Видо куда-то в стену:

— Там парни за домом нашли кое-что. Извольте взглянуть.

Видо молча пошел за капитаном. В стороне Йохан и оклемавшийся Якоб деловито паковали останки ведьмы в кожаный мешок — часть обязательного снаряжения на выезде. Видо глянул в их сторону, убедился, что все делается правильно, и пошел дальше. «Кое-что» оказалось мусорной ямой, прикрытой слоем травы и веток. Рейтары сгребли их в сторону, и под высохшей травой оказалось пепелище. Ведьма выгребала сюда золу из печи, среди серого порошка виднелись темно-желтые, коричневые, черные кусочки чего-то. Видо пригляделся — и уже привычная сегодня дурнота снова прыгнула к горлу. Обломки берцовых костей и ребер, челюсти с зубами… Обожженные, поломанные, без малейших следов плоти…

— А она не больно-то и таилась, — негромко сказал рядом Курт. — Отжиралась, набирала силу… Для чего ей могло столько силы понадобиться, стер-рве поганой?

— Вот это я тоже хотел бы знать, — отозвался Видо чужим голосом. — Капитан, золу надо просеять. Кости заберем, чтобы похоронить. Хорошо бы прикинуть, сколько тут… бедолаг. Думаю, сама Мария-травница и дочь кузнеца — как минимум. Нужно узнать по деревням, не пропадал ли еще кто-нибудь… Под маской Марии она заняла место травницы, но кузнецову дочку непременно узнали бы. Значит, она собиралась уйти отсюда под личиной девушки… Кстати, там еще одна жертва, к счастью, живая. Парень здоровенный и в беспамятстве, в седле не усидит. Либо вперевалку везти, либо телегу в деревне брать…

Обычные мысли вроде бы помогали отвлечься и Видо размеренно перечислял все, что нужно сделать. Послать за старостой, опечатать дом, поискать кота. Кот обязательно должен быть, на лежащем в сарае незнакомце явные следы когтей. Впрочем, если это фамильяр Той Стороны, глупо надеяться, что он даст легко себя поймать…

— Мы все сделаем, — кивнул капитан и добавил с непривычной мягкостью, протягивая флягу: — Глотните, мейстер. Лица на вас нет…

Видо вздрогнул, глянул на сосуд, который так и прижимал к себе. Курт осекся, сообразив, что сболтнул.

— Господь мне поможет, — отозвался Видо и подумал, что дорога в город будет очень долгой.

Глава 4. Поспешные выводы

Видо стремительно вошел в кабинет и поставил сосуд на стол прямо перед Фильцем. Больше всего ему хотелось сделать это громко, так, чтобы стук прогремел на весь кабинет, а ведьмина склянка пусть хоть разлетится стеклянной пылью, но он пересилил себя и поставил сосуд аккуратно, даже бережно. Жидкость внутри все-таки плеснула, лицо качнулось, и ленточки, все еще не утратившие нежную голубизну, заколыхались вокруг него.

— Доброго дня, герр патермейстер. Могу ли я узнать, что это? — невозмутимо уточнил Фильц.

— Дочь кузнеца, — ласковым от бешенства тоном сообщил Видо. — Та самая, что по вашей версии сбежала с любовником. Ее убила ведьма и совсем недавно. Фильц, вы хоть понимаете, что тоже виноваты в ее смерти?! Вы знаете, как делаются маски?! Жертву для этого готовят неделю, девушку убили только позавчера! Если бы я начал искать ее сразу, она могла бы выжить! Но не выжила, потому что вы, вы и никто другой, посчитали, что имеете право решать за меня, кому отказывать в помощи!

— Ах вот как… — процедил Фильц и откинулся на спинку кресла, по-прежнему выглядя так спокойно, что Видо на мгновение растерялся, не понимая, почему секретарь не чувствует вины. — Что ж, теперь мне понятна причина вашего гнева и суть упреков. Позвольте объясниться…

И кивнул на толстую стопку бумаг слева от себя.

— Это заявления наших добрых горожан и жителей поднадзорных деревень. Не все заявления, прошу учесть, а только те, которым отказано в приеме и только за эту неделю. Изволите приказать их принять? Прошу! — И, взяв самую верхнюю бумагу, исписанную крупным корявым почерком, зачитал: — Фрау Катерлизхен Мюллер, Вистенштадт. Обвиняет соседку в ведьмовстве, сделке с Той Стороной, непотребных плясках на крыше, полетах по ночам на козе в обнаженном виде, воровстве месяца, а также в изготовлении на дому картофельной водки без надлежащей лицензии. Обвиняет, позвольте заметить, еженедельно на протяжении последних пятнадцати лет, причем соседка за это время сменилась трижды. Соседку, козу и водку ваш предшественник проверял лично семь… прошу прощения, восемь раз. На восьмой раз пригрозил фрау Мюллер, что после следующей кляузы обвинит в ведьмовстве ее саму. С тех пор и до самого вашего назначения от фрау Мюллер не поступило ни одной жалобы. — Он отложил документ и взял следующий. — Или вот, жалоба от колбасника Ханса. Колбасник Ханс обвиняет в ведьмовстве трактирщика Гюнтера. Оный Гюнтер, по заявлению колбасника Ханса, разбавляет