Всем женщинам нравится это - Эрли Моури

— Плохо с головой, — отозвался гном, глянул на фэлису, затем повернулся, поглядывая в сторону конца улицы, будто опасаясь погони. — Большой адарх ударил! Причем совершенно не за что. Мне показалось даже, что голова моя отлетела, а сам я бегу уже без нее.

— Как же ты тогда орал нам, мол, «Адархи! Большие адархи!», — усмехнулся Губин Шалум. — Без головы орать никак нельзя.

— Хотя был случай, когда я еще работал на копях святого Арухха… — начал было Горрмут Блом.

— Блом, помолчи, — оборвала его фэлиса. — И все замолчите! Пусть говорит только мастер Герх Каррун. Рассказывай, неторопливо и все по порядку!

— Да, по порядку. Сейчас, добрейшая из фэлис. Сейчас, отдышусь чуть и вспомню, как все было. А то… — Герх шумно выдохнул, несколько раз моргнул, убеждаясь, что искры больше не летают перед глазами, так как это было в лесу. — Все в точности вспомню… — он еще раз шмыгнул носом. — Не даст мне соврать Ланита! В общем, так было… мы все вчетвером, — он обвел рукой своих приятелей, — шли на поклон к богине. Ведь причина важная: завтра высокий день — День Щедрости Элея. Нам важно во всей полноте умилостивить Небесную, чтобы послала она в достатке новых родичей. Ведь я особо нуждаюсь. Как знаешь, светлая госпожа, брата моего адархи убили на Крайних копях, а мне сложно без брата. Об этом я с молитвой к Небесной. И тебя просил о том же самом.

— Я все помню, Герх. Рассказывай дальше, — глядя на огромную шишку на лбу гнома, фэлиса поджала губы, сострадание шевельнулось в ее душе.

— Да, дальше. Дальше, подношение у меня было. Вот эти красивые камешки, — он достал из кармана несколько самоцветов, они засияли в распростёртой ладони. — Выторговал самые красивые на менной площади. Денег не было, пришлось дать овсом, — Герх Каррун тяжко вздохнул, вспоминая сколько мешков овса ему пришлось отдать за эти крошечную горстку разноцветных камней.

— Давай уже дальше, Герх! А то я расскажу! — Губин Шалум толкнул приятеля в бок.

— Все кроме Герха молчат! — напомнила фэлиса, подумав, как же трудно бывает с этой компанией болтунов. Тем не менее они хорошие работники. Куда лучше, чем помощники ее соседки Сэнты, и стоит потерпеть некоторое неудобство общения с ними.

— Дальше, значит… Иду я, беседую с Горрмутом. Уже вышел мы на поляну, и сама Ланита сияет в лучах солнца. Вдруг, мне почудилось, что там дальше справа кто-то стоит за кустами. И я думаю, отчего там кто-то стоит? Стоять разумно перед нашей богиней, воздавай молитвы ей, но никак не в кустах, — Герх шмыгнул мясистым носом. — Может, стоит кто-то из банды Серых Лис? Ведь знаете, те, что крадут подношения нашей Заступницы? Вот, так подумал, сказал нашим, чтоб подождали у начала поляны.

— Брешет! Сказал, что там заблудший ягненок, а не кто-то из банды! — вставил Горрмут Блом. — Духа бы у него не хватило идти туда одному, если бы померещилась серьезная опасность.

Герх отмахнулся от столь неприятного замечания и продолжил:

— В общем, подхожу я к кустам, топорик в руку понадежнее взял. Ветвь отгибаю, а там… Там адархи! Большие, белые адархи! Ростом с вас, госпожа Танаис! И лица у них светлые как у вас, хотя в природе такого как бы не бывает! Лица светлые, рога огромные, почти как у горных туров. И… говорят мне хором: «Наилсис, Герх!». Так будто с добром туда пришли! А потом мне сразу в лоб!

— Чем в лоб? — Танаис нахмурилась. Рассказ мастера Герха ей не нравился.

— Кулаком, — отозвался гном, трогая толстеньким пальцем опухлость возле шишки.

Если бы не эта шишка, и не трое гномов-свидетелей, которые с небольшими разногласиями подтверждали слова Герха, то госпожа Танаис подумала, что Герху все это привиделось. Ведь всякое бывает в сумрачной лесной чаще. Но теперь фэлиса начала относиться к произошедшему иначе. Быть может, на поляне возле Серебряной Струи в самом деле появились адархи? Только каким образом? Ведь если рогатые покидают подземный мир, то не отходят слишком далеко от входов в него. Могут напасть на поселок возле входа в шахту или работников на полях, но исключительно тогда, когда это близко к их пещерам и только ночью.

Вот тут Танаис вспомнилось пугающее пророчество, которое таилось в одной из древних книг. Точных слов фэлиса не помнила, но смысл их был таков: настанет время, когда адархи покинут тьму своих глубоких подземелий, и тогда закончится прежний мир.

* * *

— Вы не знаете, как появляются на свет гномы? Это же известно всем! Или вы хотите сказать, будто в вашем мире гномов нет? — Элли продолжила путь по террасе, подводя нас к овальному столику с малахитовой столешницей. На нем стояла огромная ваза, полная фруктов, рядом лежала книга в потертом кожаном переплете — этакий солидный фолиант с золотым теснением, явно переживший не один век.

— Совершенно верная догадка, светлейшая госпожа, — подтвердил я, — в нашем мире гномов нет. Точнее, если они присутствуют только в сказках и некоторых легендах.

Я хотел добавить, что в нашем мире фэлис тоже нет, хотя полным-полно ведьм — по крайней мере, так думает Глеб Карасев — однако вопрос Элли прервал мои мысли:

— Кто же тогда работает в вашем мире? Кто собирает урожай в полях и в садах? Кто строит дома, делает мебель, посуду и сотни других необходимых вещей? Неужели все это вы делаете магией? — недоумевала Элли.

— Все это делают мужчины своими руками. Иногда нам немного помогают женщины, — поделился своим знанием Карасев.

— Надо же! То есть вы, мужчины, как гномы только большие? — Элли, остановившись между скамьей и двумя креслами, быстро перевела взгляд на Глеба. — Вы и те, кого вы называете женщинами, делаете работу гномов⁈ Во истину у вас странный мир, и мне кажется, он не во всем хорош.

— Моя леди, пожалуйста, избавьте нас от столь обидных сравнений, — попросил Карасев, беря ее за руку. — Мы точно не гномы. Кстати, морды у ваших гномов, страшноваты. Бороды и волосы неухоженные. А мы с Алексом вроде как ничего собой.