Шеф с системой. Империя вкусов - Тимофей Афаэль

— А вдруг бывают? — не унимался ребенок.

Я слышал, как в доме начинается настоящий бунт. Дети шушукались, спорили.

По голосу Вари я понял — она тоже чувствует аромат и он действует на нее так же разрушительно, как на детей. Она пытается держаться, но силы уже на исходе.

— А можно мы только-только кусочек попросим? — раздался детский шепот.

— Молчать! — рявкнула Варя, но в голосе уже слышались слезы.

Я снял с огня несколько самых лучших, самый аппетитных кусков — румяных, сочных, источающих пар и невероятный аромат. Положил их в чистую деревянную миску, добавил щедрую порцию карамельного лука. Отрезал от большого каравая, который принес Матвей, кусок хлеба.

Толпа зевак замерла в ожидании.

Я взял миску с дымящимся мясом и медленно, не делая резких движений, подошел к дому. Поставил миску на ступеньки крыльца и демонстративно отступил на несколько шагов.

— Это вам, — сказал я громко, чтобы слышали все дети в доме. — Без всяких условий. Просто так.

Наступила напряженная тишина. Потом из дома донесся возбужденный детский шепот:

— Варя, он правда еду принес!

— И пахнет как… как у богачей!

— Можно взять?

— Нет! — резко ответила Варя. — Нельзя!

— Но почему? — жалобно протянул тонкий голосок. — Мы же голодные…

— А вдруг там яд? — предположил кто-то постарше.

— Какой яд! — возмутился другой. — Он же сам при нас готовил!

— Варя, ну пожалуйста! — умоляли дети. — Хоть кусочек!

— Сказала — нет!

Я видел, как в окнах мелькают детские лица — они не могли оторвать взгляд от дымящейся миски.

— Варя, а если мы только понюхаем? — не унимались дети.

— Да замолчите вы! — крикнула она, но голос уже дрожал.

Но один из мальчишек — видимо, самый старший после Вари, лет тринадцати — не выдержал испытания. Он вдруг выскочил из дома, как стрела метнулся к ступенькам, схватил миску обеими руками и юркнул обратно в дом.

— Петька! — завопила Варя. — Что ты наделал⁈

— Не могу больше! — донеслось изнутри. — Очень хочется есть!

— Верни немедленно!

— Не верну! Пусть малыши поедят!

Варя появилась в дверях с лицом, перекошенным от ярости и отчаяния:

— Зачем ты это делаешь⁈ — закричала она мне, размахивая самодельным оружием. — Зачем мучаешь нас⁈

— Потому что дети должны есть, — ответил я спокойно. — А не голодать.

— Не притворяйся добрым! — слезы брызнули из ее глаз. — Ты хочешь нас подкупить! Сделать зависимыми!

— Не хочу. Я просто хочу поговорить с вами по-человечески.

— Завтра поговорим! — всхлипнула она. — А сегодня убирайся прочь!

— Нет, — сказал я твердо и ровно. — Не завтра. Сейчас.

Варя замерла от неожиданности, вытирая слезы рукавом. Видимо, никто еще не смел ей возражать так решительно и при этом без агрессии.

— Мы законные хозяева этого дома, — продолжил я, глядя ей прямо в глаза. — Мы платим деньги за гостиницу, пока вы живете в нашей собственности. Это нечестно по отношению к нам.

— И что ты предлагаешь? — прошипела она сквозь зубы. — Выгнать нас на мороз?

— Нет. Я предлагаю совсем другое.

— Что именно?

Я сделал паузу, чувствуя, как напряженно следят за разговором и дети в доме, и соседи во дворе.

— Я вижу, что вы защищаете свой дом. Я это уважаю. Вы не попрошайки и не воры — вы люди с достоинством. Поэтому я предлагаю не вам выйти к нам на улицу, а нам войти к вам в дом.

— Что? — Варя моргнула, не понимая.

— Мы принесем еду. Много еды. Мы сядем за ваш стол, как гости, которых вы пригласили и мы спокойно поговорим о том, как нам всем вместе жить в этом доме.

Варя стояла как громом пораженная. Рот приоткрылся, заточенная железка дрогнула в руке. Она явно ожидала чего угодно — угроз, подкупа, обмана, применения силы, но никак не предложения равных, уважительных переговоров.

Из дома донеслись восторженные голоса:

— Варя, мясо такое вкусное! Настоящее!

— И сочное! И с луком!

— А там еще много жарится! Видишь?

— Можно, мы дядьку в гости позовем? — раздался детский голосок. — Как настоящих гостей?

— Да, давай позовем! — подхватил другой. — Они же добрые!

— Мы им стол накроем! И чай заварим!

Толпа зевак во дворе затихла, с интересом наблюдая за происходящим.

Варя молчала долго, мучительно долго. Я видел, как по ее лицу пробегают волны разных чувств — недоверие, гордость, отчаяние, надежда. В ее голове явно шла жестокая битва между инстинктом самосохранения и здравым смыслом.

— А если вы нас обманете? — тихо спросила она наконец. — Если это ловушка?

— Тогда вы нас выгоните, — просто ответил я. — У вас есть оружие, вас много, а нас только двое.

— Это правда, — согласился кто-то из детей.

— И еда вкусная! — добавил другой голос.

Варя еще помолчала, потом медленно, словно через силу, кивнула и сделала шаг в сторону, освобождая проход в дом:

— Входите, — сказала она сквозь зубы, но уже без прежней злости. — Только… если попробуете нас обмануть или обидеть…

— Не попробуем, — тихо пообещал я. — Слово даю.

И я шагнул через порог своего нового дома, где меня ждала самая важная в жизни беседа.

Глава 5

Варя стояла в дверях своего дома — единственного места, которое она могла назвать домом за последние два года — и смотрела, как этот наглый чужак входит внутрь, словно он здесь хозяин.

«А ведь он и есть хозяин», — мелькнула предательская мысль, но она тут же отогнала ее прочь.

Дом встретил незваных гостей облупившейся штукатуркой и паутиной в углах. Половицы громко заскрипели под их ногами — те самые половицы, которые Варя научилась обходить беззвучно, когда крадучись ночью проверяла, все ли дети спят спокойно.

— Господи милостивый, — прошептал спутник чужака, с ужасом оглядываясь, — что они здесь творили все это время?

— Выживали как могли, — ответил тот, которого звали Александр.

Варя стиснула зубы. «Выживали»! Как будто он понимает, что это значит. Как будто он знает, каково это — найти восьмерых детей, брошенных на