Достоевский. Дело о пропавшем наследнике - Александр Бертич

площадь, и впереди открылось великолепное, изумрудное с белыми колоннами здание Зимнего дворца, а за ним – классические корпуса Эрмитажа с гранитными атлантами. Это был родной дом наследника престола. Должно быть, он всегда мечтал прокатиться мимо дома вот так, с трезвоном и грохотом.

На площади дежурили полицейские машины с включенными мигалками.

– Ага-а! – вскричал тут Алекс. – Врешь, не возьмешь! Тильда, ты видела? Они ссут за мной гоняться!

И верно, полицейские не сдвинулись с места и не кинулись его ловить: никто не дал им такой команды. Зато разгоряченные гимназистки обнимали его за плечи. Это было весело.

Алекс и не подозревал, что в эту самую минуту в личных покоях императора идет – или, точнее сказать, заканчивается – серьезный разговор о его судьбе. А если бы и знал, ему было все равно. Ему и в голову не приходило вернуться. Он не скучал. Нет, совсем не скучал.

Теперь у него были новые интересы и новые друзья. Эти парни на мотоциклах держались рядом: они как будто охраняли наследника престола. А может, конвоировали.

Но и в этом была одна странность. Черные байкеры не смотрели по сторонам и не оглядывались. Кажется, они даже не обменивались сообщениями. И только на губах девушки-мотоциклистки змеилась загадочная улыбка.

Глава 5

Ищейка

Тем временем аудиенция закончилась, и доктор Грин встретил детективов в приемной.

– Вот и славно, что вы договорились, – сказал он. – Я только что получил указание от государя: оказывать вам всестороннее содействие. Любая помощь, какая только потребуется, от всех государственных служб, включая Департамент полиции. Вы уже встречались с Порфирием Петровичем?

– На днях, за ужином, – ответил Крылов. – А что?

– Извиняюсь, я просто так спросил. Надо спешить. Надо спешить. Дело-то, как я понимаю, экстраординарное. Ну и ко мне – не стесняйтесь, обращайтесь в любое время. Чем могу, помогу.

– Куда ж вы денетесь, – заявил Крылов. – Граф, напишите уважаемому доктору полный список пожеланий.

Достоевский и не думал возражать.

– Для начала нам понадобится неограниченный кредит в Госбанке, – сказал он Грину. – Затраты обещают быть непредсказуемыми.

– Безусловно! С легкостью! Любые суммы золотом! Сию минуту все устроим-с. Я как раз сам хотел предложить.

– Благодарю вас, – холодно ответил Достоевский.

– Что касается вашего дела: может, все же поделитесь подробностями? Вдруг и мне что-нибудь полезное придет в голову.

– Это излишне. И подробностей пока что нет.

Доктор Грин развел руками:

– На нет и суда нет. Вам подписать пропуск на выход?

Спустя несколько минут все четверо уже сидели на белых диванах «руссобалта»-лимузина. Царский однокашник Крылов был сказочно богат, но неприхотлив. Он запросто ездил на извозчике, зато во дворец всегда прибывал на самом роскошном авто с водителем.

Внутри было прохладно и тихо. Пахло дорогой кожей. Казалось, никакие земные заботы не касаются обитателей подобных машин. Но это было не так. Сидя лицом к лицу, Достоевский с Крыловым о чем-то напряженно размышляли. Иногда переглядывались. Не исключено, что они обменивались мыслями через нейролинк, но Сонечку и Родиона в свои разговоры не посвящали.

Молодые люди тоже сидели друг против друга, совсем как в трамвае. Иногда Родик посматривал на Сонечку, но тут же отводил взгляд. А она посмеивалась над его смущением. Самой же ей ужасно хотелось поболтать в нейролинке с графом Федором, но не хватало смелости включиться.

За окнами, все ускоряясь, проплывали особняки на Английской набережной – а вот Нева по правую руку никуда не торопилась и все так же лениво несла свои темные воды в близлежащее море. Водитель свернул на мост – и вот они оказались на Васильевском острове. У пристаней качались на привязи парусные лодки. Над Академией художеств висел пузатый дирижабль. Он был похож на гигантский баклажан, разрисованный разными красками. На нем, как слышал Родик, мастера искусств поднимались над городом, чтобы набраться вдохновения. Ему самому путь в Академию был заказан. Небогатых мальчишек из провинции иногда принимали в университеты по царской благотворительной квоте, но до сих пор все его письма оставались без ответа.

Пока ему не прислал приглашение диджей Достоевский.

«Все это не зря», – думал теперь Родион.

Его мысли прервал треск мотора: их лимузин обогнал мотоциклист на гоночном байке. Обогнал, нагло вильнул прямо перед длинным капотом «руссобалта», и стало ясно, что это – не просто байкер, а мотоциклист-девица. С длинными темными волосами и удивительно рельефной фигурой (так подумал Родик).

Подтянулись и остальные – пятеро или шестеро. Затянутые в черную кожу, в одинаковых шлемах и сами одинаковые, зловещие и опасные, как обычно рисуют чертей на картинках. Взревели двигателями и умчались прочь.

За перегородкой кабины водитель отчетливо выругался. Нажал кнопку и сказал в переговорное устройство:

– Пардон за мой французский. Уже который день этих говнюков вижу. Говорят, пацаны с Лиговки. Но чтобы баба главарь – это что-то новое.

– И не говори, – согласился Крылов.

Сонечка ощутила смутное беспокойство. Что-то странное было не в фигуре этой девицы и даже не в том, что та решила подрезать именно их машину. Что-то странное было в Сонечкиной голове.

На пару секунд – и не больше – она почувствовала чье-то незримое присутствие. Как будто кто-то вошел без стука в ее сознание, внимательно осмотрелся и вышел, оставив на память граффити на стене.

Только прочитать его Сонечке никак не удавалось.

Прояснить это темное дело мог бы Достоевский. Но он угрюмо молчал.

Зато заговорил Крылов.

– Мне в связи с этим вспоминается одно старое дело, – сказал он. – Граф Федор, поди, и не помнит, ибо пешком под стол ходил…

– Что же это за дело? – спросил Достоевский.

– Не менее темное, чем нынешнее. Таинственная гибель императора Павла. Нынешнему государю тогда как раз исполнилось шестнадцать… ну, а я был чуть постарше. Мы с ним были большие приятели. Вы не поверите, но я его учил, как за девчонками ухлестывать… ему-то папаша воли не давал…

– Это у них семейная традиция, – заметил граф.

– К тому я и клоню. И вот, как ему шестнадцать стукнуло, наш Петруша как с цепи сорвался. Даже я удивился. Загулял с какой-то девкой, грозился за границу с ней сбежать… По слухам, тут-то его батюшку удар и хватил.

– Удар табакеркой? – ляпнул Родик.

– Тс-с-с! Все это чушь, ложь и провокация! Это Габсбурги под нас копают, выдумывают всякие небылицы, чтобы Империю нашу опорочить. Ясно вам? Однако, так или иначе, император Павел скоропостижно скончался. Кому любопытно, может в Петропавловской крепости, в усыпальнице, на его саркофаг посмотреть. Да только опять же ходят слухи, что саркофаг-то пустой.