Тактик 8 - Тимофей Кулабухов

Фомир это тоже понимал. Неудача делала его раздражительным, и он уже был на грани того, чтобы сорваться. Терпение никогда не было его сильной стороной.

— Бесполезно! — наконец, не выдержал Фомир. Он с проклятием опустил руки, и золотистое свечение погасло. — Эта дрянь не поддается стандартным плетениям. Какая-то некромантская пакость, усиленная стихийным искажением. Но как⁈ Стихии с некромагией не дружат. Я сдерживаю распространение, но, несмотря на снятие самого наконечника…

Он с яростью посмотрел на Бреггониду, словно это она была виновата в его неудаче.

— Ну что, старая карга, налюбовалась? Может, предложишь что-то, кроме своих ядовитых ухмылочек? Или твои припарки из мухоморов тоже не сработают?

Воздух в комнате, и без того наэлектризованный, кажется, загустел ещё больше. Ученицы Бреггониды напряглись. Сама ведьма выпрямилась, и её глаза, обычно спокойные, полыхнули недобрым огнём.

— Мои «припарки», академик недоученный, — прошипела она, делая шаг вперёд, — спасали людей тогда, когда твои магистры ещё под стол пешком ходили и агукали. Ты тычешь в рану своей «силой», как слепой щенок в стену, не понимая сути проклятия. Ты пытаешься замазать гниль свежей краской, вместо того, чтобы вырезать её с корнем!

— Вырезать⁈ — взвился Фомир. — Ты предлагаешь отнять ему руку? Да он нас самих убьёт, лишившись руки.

— Языком болтать — не мешки ворочать, Фомир, — голос Бреггониды стал тихим и ядовитым, как змеиный яд. — Твоя хвалёная «высокая магия» оказалась бесполезной. Так отойди и не мешай тем, кто знает, что делать. Или ты предпочитаешь, чтобы командир Первого полка сдох прямо здесь, пока ты будешь надувать щеки от собственной важности?

Фомир побагровел. Его самолюбие, и так уязвлённое неудачей, было растоптано. Он уже открыл рот, чтобы выдать что-то по-настоящему оскорбительное, и я понял, что пора вмешаться. Ещё немного, и они вцепятся друг другу в глотки прямо над умирающим орком.

Глава 6

Незваные гости

Я вышел из тени. Всего один шаг, но этого хватило, чтобы оппоненты тут же замолчали. Они не знали, что я здесь и всё слышу.

— Довольно, — мой голос прозвучал тихо, но в наступившей тишине он прорезал воздух, как удар кнута.

Фомир вздрогнул и отвёл глаза, ему было откровенно стыдно за свою вспышку. А вот Бреггонида… Она посмотрела на меня, и я увидел, как огонь в её глазах медленно гаснет, сменяясь чем-то другим. Расчётом? Нет. Уважением.

Она сделала то, чего я от неё никак не ожидал. Она слегка склонила голову.

— Командор, — её голос был уже не ядовитым, а скрипучим, как старое дерево. — Прошу прощения. Я была не права. Фомир делает, что умеет и сдерживает распространение проклятья. Я не буду с ним спорить, — она махнула костлявой рукой в сторону Фомира. — Только из уважения к тебе, Рос. Потому что ты единственный, кто не считает нас грязью под ногтями. Но если ты хочешь спасти своего орка, пусть этот… — она запнулась, подбирая слово, — … уважаемый юный магистр даст возможность бабушке тряхнуть стариной.

Фомир заворчал, но кивнул и отошёл в сторону, прислонившись к стене. Он выглядел так, словно с его плеч сняли неподъёмный груз.

— Делай, что нужно, Бреггонида, — я повернулся к ведьме. — Вся ответственность на мне.

Она снова кивнула, но на этот раз в её взгляде мелькнуло что-то похожее на одобрение.

— Морвенна, Илса, готовьте, — коротко бросила она своим ученицам.

Те без лишних слов принялись за дело. Одна достала из сумки пучки сушёных трав с резким, пряным запахом, другая — ступку и пестик из чёрного камня. Сама Бреггонида вынула из-за пояса небольшой мешочек, немного посыпала на него на ладонь другой руки, убрала его на место и энергично потёрла кисти друг о друга.

— Ну, орче, — пробормотала она, склоняясь над ним. — Посмотрим, что за дрянь в тебе застряла.

То, что началось дальше, было похоже на странный, пугающий, но завораживающий танец. Ведьмы двигались слаженно, без единого слова, понимая друг друга с полувзгляда. Одна из них растирала травы в ступке, смешивая их с какой-то тёмной жидкостью из флакона. Вторая раскладывала вокруг раны Хайцгруга маленькие, испещрённые рунами камушки, образуя сложный узор.

Сама Бреггонида взяла чашу с получившейся кашицей. Запах от неё шёл густой и терпкий — смесь болотной гнили, мёда и чего-то вроде нефтепродуктов.

Она обмакнула пальцы в эту мазь и начала наносить её вокруг раны, чертя символы, не похожие ни на одну из известных мне рунических систем. Это была древняя, первобытная магия, идущая не от разума, а от самой земли.

Затем она начала говорить. Или, даже, скорее, петь. Это был не речитатив заклинания, к которым я привык, слушая Фомира, а низкое, горловое пение, полное диких, гортанных звуков. Оно было похоже на вой волков, на крик ночной птицы, на шелест ветра в сухих камышах. Я не понимал ни слова, но чувствовал силу, заключённую в этих звуках. Силу, которая обращалась не к законам мироздания, а к его духам.

Когда она пела, загадочные символы, начертанные ею, начали тлеть. Не гореть ярким пламенем, а именно тлеть, испуская тонкие струйки чёрного дыма с отвратительным запахом горелой плоти. Я видел, как чёрная кайма вокруг раны орка начала пульсировать в такт пению ведьмы. Проклятие сопротивлялось.

Бреггонида повысила голос. Пение стало громче, настойчивее. Ученицы присоединились к ней, их голоса вплетались в общий хор, создавая сложную, многослойную мелодию. Камни, разложенные вокруг раны, начали вибрировать и светиться тусклым, багровым светом.

И тогда я увидел, как из раны медленно, словно нехотя, начал выползать чёрный, маслянистый дым, который принял форму червя. Он не рассеивался в воздухе, а собирался около плеча орка.

Это была сама суть проклятия, вытягиваемая из тела Хайцгруга первобытной магией ведьм.

Ритуал длился не более десяти минут. Бреггонида и её ученицы были полностью поглощены процессом. Их лица блестели от пота, голоса охрипли, но они не останавливались. Они боролись за жизнь моего подчинённого с упорством, достойным восхищения.

В какой-то момент ведьма с невероятной скоростью взмахнула рукой и схватила червя, который стал извиваться и дёргаться.

А потом она сцапала с пояса изогнутый клинок и разрубила червя. Раздался треск, звук ударил по ушам.

В зале повисла тишина. Пение прекратилось. Бреггонида, пошатываясь от усталости, выпрямилась. Она посмотрела на рану Хайцгруга. Чернота исчезла. Края раны были чистыми, розовыми, и из них едва сочилась свежая, здоровая кровь. Рана начала заживать.

Орк был спасён.

— Теперь можешь заливать