По праву крови - Кирилл Малышев

Студёный воздух, так и не успевший прогреться за короткий осенний день, подсказывал: зима в этом году явится, как обычно, без промедления. Надеяться на то, что тепло продлится и смягчит наступление холодов, не следовало.

Судно шло в стороне от оживлённого маршрута, соединяющего берег с главным входом в город. Олег бросил взгляд на Весемира и вдруг поймал себя на мысли, что никогда прежде не плавал с воеводой в одной лодке.

Великан сидел молча, сложив могучие руки на коленях, глядя на покрытое сосновым варом дно стеклянными глазами. Его лицо казалось бледным, напряжённым.

– Весемир, всё ли хорошо? – тихо спросил Олег, подавшись вперёд так, чтобы никто, кроме воеводы, не услышал его.

– Хорошо, княжич, – глухо ответил тот, не поднимая головы. – Ох, хорошо.

– А я гляжу – не очень-то и хорошо. Чего замер? Нога разболелась?

И с улыбкой, но твёрдо добавил:

– Как княжич твой повелеваю – говори!

Исполин поморщился, поднял глаза и поймал взгляд Олега. В тусклом свете заката княжич разглядел на лице своего воеводы нечто, чего прежде никогда не замечал – страх.

Великан глубоко вздохнул, потом едва слышно пробормотал:

– Боюсь я воды, княжич.

– Что? – Олег не расслышал слов из-за плеска вёсел.

– Плавать я боюсь, вот что! – резко повторил Весемир и тут же быстро обернулся, будто боялся, что кто-то узнает его тайну.

– Боишься плавать? – недоверчиво переспросил княжич. – Ты ведь радонец! Как такое может быть? Ты же в Радограде родился, разве нет?

Он не просто так не поверил воеводе. Хоть языческие культы были искоренены с приходом истинной веры, радоградцы по-прежнему относились к Радони как к живому существу, обладающему чудотворной силой.

Беременные женщины, предчувствуя скорые роды, садились в лодки, чтобы разрешиться от бремени прямо посреди реки, а затем омывали младенца её водами, зачерпнув их перекинутой за борт рукой. Считалось, что так дитя будет крепким, а могучая Радонь защитит его от зла. Дети, рождённые в столице, с первых дней привыкали к воде. Слышать, что кто-то её боялся, было в диковинку.

– Я, княжич, радонец, да только очень уж тяжёлый, – угрюмо пробормотал воевода, будто смущаясь собственного признания.

– Как это?

– Ещё когда дитём был, уразумел – не держит меня вода! Как ни старался, грёб что есть мочи, а всё равно – как топор ко дну шёл.

Он помолчал, затем тихо добавил:

– Знаю, если выпаду из лодки посреди реки, ни за что не выплыву. Захлебнусь. А для воина такая смерть – настоящий срам! Как потом, в Славии, предкам в глаза смотреть? Засмеют ведь!

Тишину нарушил резкий стук – одно из вёсел ударилось о деревянное брюхо лодки. Весемир вздрогнул.

Олег посмотрел на него с лёгкой улыбкой. Много всего они прошли вместе. Княжич видел, как воевода, шутя, поднимал на плечи взрослого жеребца. Он помнил, как однажды Весемир, оказавшись в схватке без оружия, схватил вражеского воина и, будто куклу, разорвал надвое.

Весемир всегда казался Олегу непоколебимой скалой. Непобедимой силой. Олицетворением необузданной природной мощи. Былинным исполином, которому чужд страх.

Но оказалось, что даже этот неукротимый воин чего-то боится.

Княжич невольно усмехнулся.

– Не переживай, старый друг, – Олег положил руку на могучее плечо воеводы. – Раньше времени ко Владыке не попадёшь. Если не суждено тебе утонуть – не утонешь. А уж если у Зарога был такой замысел, то хоть бойся, хоть не бойся – не убережёшься. Так что перестань терзаться, успокойся. Уверен, для такого силача, как ты, у него припасён куда более достойный конец!

Весемир молча кивнул, но пудовые кулаки так и не разжал. Олег ещё мгновение глядел на него, потом обернулся к корме.

Там, за широкими, натруженными спинами гребцов, держась за борт одной рукой, сидел Ростислав. Он пристально, исподлобья, словно филин, не мигая следил за княжичем.

Олег встретился с ним глазами.

Голова городской стражи тут же отвернулся и принялся рассматривать лодочные караваны, снующие между островом и берегом.

Княжич, немного задержав на нём взгляд, затем тоже отвернулся.

«На своём уме этот Ростислав…» – подумал Олег.

Глава 8. Посадник Радограда

Борт лодки глухо стукнул о каменный выступ у основания скалы. Гребцы вынули вёсла из воды и сложили их на покрытое смолой дно. Двое сразу же выскочили на карниз и принялись крепить судно к железным скобам, вбитым в твёрдь острова. Один закрепил нос, другой – корму, чтобы легче было сходить.

Закат догорал, окрашивая породу в кроваво-красный свет. Тусклые лучи солнца освещали вырубленный в камне проход, массивные дубовые двери, окованные железом, и едва заметную рябь на чёрной глади реки.

– Вот и приплыли, княжич, – бодро произнёс Ростислав, поднимаясь со скамьи. – Прошу спешиться.

Гребцы, закончив швартовку, отступили к стене, освобождая проход.

Олег встал, упёрся одной ногой в борт лодки, оттолкнулся и легко спрыгнул на твёрдую каменную площадку. Затем повернулся и протянул руку Весемиру, который, стараясь сохранять невозмутимость, с некоторым трудом всё же выбрался на карниз.

Места здесь было мало. Узкая полоса между стеной и обрывом едва позволяла стоять бок о бок.

– Ступай, княжич, – Ростислав с улыбкой указал на дубовую дверь. – Она открыта. А я следом пойду. Мужиков отпущу, да дверь запру за нами, чтоб не влез никто ненароком.

«Уж больно он весёлый. А ещё совсем недавно сидел надутый, как сыч…» – подумал Олег.

Сделав шаг вперёд, он толкнул створку. Петли жалобно заскрипели, поддавшись нажиму, и дверь медленно открылась, выпуская наружу ледяной, сырой сквозняк, пахнущий камнем и землёй.

Княжич прищурился, пытаясь хоть что-то разглядеть в темноте. Глаза, привыкшие к свету, ничего не могли различить. Он шагнул вперёд, намереваясь войти.

– Постой, – раздался низкий голос Весемира. – Дай-ка я первым пойду. Мало ли что.

Олег кивнул и отступил в сторону, пропуская воеводу.

Великан, согнувшись почти вдвое, протиснулся в узкий проход. Сзади он казался медведем, который зачем-то пытается влезть в лисью нору. Его могучие плечи едва помещались между стенами, и даже если бы княжич захотел обойти его, места для этого не нашлось бы.

Тоннель был почти полностью погружён во мрак. Лишь несколько факелов, кем-то заранее зажжённых, скупо освещали грубую, высеченную в породе лестницу. Чем выше они поднимались, тем слабее становился красный свет заката, струящийся из дверного проёма.

Вскоре он пропал совсем.

Олег осторожно двигался вверх, ступень за ступенью, одной рукой держась за шершавую стену, чтобы не споткнуться. Постепенно глаза привыкли к темноте, и княжич начал различать впереди очертания крупной, пыхтящей фигуры Весемира.

Мрак и замкнутость внушали беспокойство.

«Как в западне. Если