По праву крови - Кирилл Малышев

Внезапно за их спинами с грохотом захлопнулась дверь.

Глухой металлический лязг, отражаясь от потолка и стен, усилился, пронёсся по узкому лазу и, докатившись до ушей Олега, прозвучал словно раскат грома. Сквозняк внезапно прекратился, воздух стал неподвижным, тяжёлым и вязким.

Княжич резко обернулся, пытаясь разглядеть идущего позади Ростислава, но ничего не было, лишь непроницаемый мрак.

«Будь у кого злой умысел – поставь сюда метателей с дротиками да сулицами, и не уйдёшь. Сперва падёт Весемир, затем и я следом…».

Осторожно, прислушиваясь к каждому звуку, они продолжали путь в почти полной темноте. Подниматься по крутым ступеням становилось всё труднее. По спине Олега стекали липкие струйки, дыхание стало прерывистым.

Весемир, поднимая своё массивное тулово всё выше, громко пыхтел. Олег уловил резкий запах пота – крупному воеводе подъём явно давался нелегко.

Наконец впереди показалась крошечная точка серо-синего света. С каждым шагом она становилась больше, и вскоре стало ясно – это выход.

Чувствуя, что цель близка, великан ускорил шаг. Олег постарался не отставать. Оба стремились скорее покинуть душный проход.

Двадцать ступеней.

Десять.

Пять.

Воздух становился свежей. После затхлого тоннеля его прохлада казалась особенно приятной.

Выбравшись наружу, княжич зажмурился. Даже слабый, почти ночной свет резал привыкшие к темноте глаза.

– Вот же кишка каменная… – пробормотал Весемир, сгибаясь и упираясь ладонями в бёдра.

Он тяжело дышал, время от времени сплёвывая.

– Добро пожаловать, княжич!

Олег вздрогнул от неожиданности и открыл глаза.

В двух шагах впереди, в тени зарослей, скрывающих вход в Малые ворота, стояли две фигуры. Одеты они были просто – как слуги.

Весемир выпрямился, пытаясь разглядеть, кто перед ними.

– Вы кто такие? – резко спросил Олег, прищурившись. – Чего прячетесь в тени, словно разбойники? Или недобрые мысли затаили?

Размытые силуэты подались вперёд, выходя из тени. Оказалось, это были двое юношей – на вид совершенно безобидных. Один из них, как показалось Олегу, был младше. Оба одновременно склонили головы, и старший заговорил:

– Не гневайся, княжич. Я Глеб, а это, – он кивнул в сторону второго, – мой младший брат Иваська. Тимофею Игоревичу служим, он нас и прислал.

– Зачем?

– Велел встретить тебя и немедля к нему отвести. Там и умыться с дороги можно будет, и потрапезничать за беседой.

– Меня? А что с моим воеводой делать прикажете? – холодно спросил Олег.

Глеб, растерявшись, перевёл взгляд с княжича на Весемира.

– Про него Тимофей Игоревич ничего не говорил, – неожиданно пискнул Иваська, с трепетом разглядывая исполинскую фигуру.

– Интересные дела, – Олег недовольно качнул головой. – Уж больно прыток ваш хозяин, всё по его указке. Неужто вы думаете, что Весемиру тут, в кустах, ночевать?

Юноши сжались, испугавшись гнева наследника престола.

– Ну, чего молчите?! Что делать будем? Или до утра тут простоим? – голос Олега стал жёстче.

– Мы… Нам… Ничего… – растерянно пробормотали оба, запинаясь от страха.

Олег переглянулся с Весемиром, который едва заметно усмехался в густые усы, и уже не столько грозно, сколько ради забавы продолжил:

– Так вы, значит, старшего сына государя встречаете? Может, вы и власть княжескую не признаёте?

Не дослушав до конца страшные слова, звучавшие как обвинение, Глеб согнулся вдвое, а Иваська, громко вздохнув, бухнулся на колени, едва не ударившись лбом о землю.

Оба жалобно заголосили:

– Милостивый княжич, прости, помилуй! Не говорил Тимофей Игоревич про твоего воеводу…

Глядя на них, Олег не смог сдержать улыбку. Весемир и вовсе – расхохотался так, что заросли, скрывавшие ворота, заколыхались. От неожиданного шума из них выпорхнула птица, уже приготовившаяся ко сну.

Братья застыли, не понимая, что происходит, и с испугом смотрели на воеводу, чей смех сотрясал воздух, подобно грозовому раскату.

– Ох, да не бойтесь вы, птенцы, – отсмеявшись, вытирая слёзы тыльной стороной ладони, произнёс Весемир. – Княжич шутит. С дороги мы, уставшие, вот и шутки у нас такие, дрянные.

Он хитро усмехнулся и добавил:

– Ты, Глеб, веди наследника к посаднику, а ты, Иваська, покажи мне дорогу к стряпухам. Я сам попотчуюсь и где-нибудь устроюсь на ночлег. Да и женщины на кухне ладные – авось, хоть какую-нибудь ущипнуть удастся. За меня не переживай, княжич. Где-где, а в столице не пропаду.

Воевода подмигнул Олегу из-под густых бровей.

– Добре, пусть будет так.

Проводив взглядом великана и Иваську, который поспевая за исполинской фигурой Весемира казался кроликом рядом с медведем, он повернулся к Глебу.

– Веди, куда велено. А уж потом с Ирин… С семьёй повидаюсь. Дело вперёд.

***

Серые, мрачные сумерки уступили место ночной темноте. Олег быстрым шагом следовал за удивительно прытким служкой, скорости которого мог бы позавидовать и взрослый мужчина.

«Видать, дело и впрямь срочное», – думал княжич, наблюдая за ловко перебирающим ногами Глебом.

Терем посадника, куда служка сопровождал мужчину, находился в центральной части детинца, рядом с княжескими хоромами. Олег хорошо помнил это здание – большое, приземистое, в два этажа, богато украшенное резьбой.

Не было во всём Радограде домов больше посадского, разве что княжеские палаты, стоявшие в сотне шагов, прямо напротив, с другой стороны Храмовой площади.

Но если палаты государя возвели из седого дерева – бело-серебристого, как и главное святилище Владыки, – то посадный терем был сложен из толстых брёвен чернодерева, чёрных, как уголь. Ещё до прихода Изяслава в эти земли язычники использовали его для строительства своих капищ.

Захватив город ляданцев, впоследствии ставший Радоградом, Завоеватель первым делом велел возвести здесь величественный храм семиликого бога и княжеские хоромы из священного для каждого последователя заревитства седого дерева, словно подчёркивая связь власти небесной и земной.

А просторное, ладное здание из чернодерева, где некогда жили языческие жрецы и которое уже стояло на этом месте, пожалели и трогать не стали. Так они и остались стоять друг напротив друга, по разные стороны Храмовой площади – светлые, отливающие серебром палаты князя и чёрный, будто высеченный из обсидиана терем посадника. Стоят, напоминая, что в незапамятные времена здесь, в самом сердце великой Радонии, столкнулись старое и новое, истинное и ложное. А сбоку, ровно между ними, будто судья в этом противостоянии, возвышался Великий храм Владыки Зарога. Всё рядом.

Посадник Радограда считался ближайшим помощником государя Радонии, первым его наместником, и такое соседство было весьма удобным.

С трудом поспевая за проводником, Олег оглядывался по сторонам. С наступлением темноты жизнь внутри стен внутренней крепости столицы замирала. В отличие от посада, где были трактиры и постоялые дворы, открытые всю ночь, детинец считался личным владением князя, и ночного разгула здесь не